Новое платье Леони. Катрин Панколь

себя и не увидела ничего нового.

      Тогда она заглянула в себя.

      И увидела там уважение.

      Уважение Жозефины Кортес к Жозефине Кортес.

      Это было впервые в жизни.

      И тогда она поняла: уважение не следует требовать от других, оно внутри тебя. А другие склоняются перед ним, потому что его ощущают. Или не склоняются. И это уже не важно.

      Уважение-то остается, никуда не девается.

      Ночь приближается, пробил час,

      Я остался, а день угас.

      И тогда все становится очень просто и понятно. Тело наполняется жизнью, брюки сидят отлично, ноги взгромождаются на высокие каблуки, челка лежит как надо. Все наполняется смыслом и уверенностью в себе.

      Счастье – это исключительно взаимоотношения себя с самой собой. Ты говоришь себе: я тебя люблю. Ты говоришь себе: ты потрясающая женщина. Ты добавляешь: для тебя нет невозможного.

      Чего невозможного?

      Да чего хочешь.

      И у меня это получится?

      Ну конечно. Никого не слушай.

      Только так нужно разговаривать с собой, чтобы стать счастливой.

      Это было прекрасное открытие.

      Аполлинер-то оказался прав!

      Ты должен помнить – печаль пройдет

      И снова радость придет.

      И радость пришла по совершенно невероятной случайности.

      Однажды мадам Менессон принесла ей на подносе обед и, зайдя в номер, обнаружила ее лежащей ничком на кровати. Она прорычала: «Вам не надоело делать себя несчастной? Вы себе выдумали горе, теперь давайте выдумайте себе счастье. Для этого не нужно быть волшебницей! Просто смените пластинку, поставьте босанову вместо Мизерере».

      И она ушла, добавив: «Потом скажете мне свое мнение о моем супе-пюре из тыквы! Я приготовила его специально для вас. И он со свежими сливочками прямо с фермы, которые принесла мне свекровь. Ее я тоже настроила на волну босановы, кстати». Жозефина села на постели.

      В ее голове стучала поэма Аполлинера: «Ты должен помнить – печаль пройдет и снова радость придет, ты должен помнить – печаль пройдет и снова радость придет…» Она взяла блюдо, поставила его на колени. «Я попробую, я изобрету себе счастье. Поживем – увидим».

      А какого цвета счастье?

      Я не голодна, но обязательно попробую этот суп.

      Суп показался Жозефине восхитительным.

      Пошла к мадам Менессон, чтобы поблагодарить ее.

      – А как чудесно там ощущается привкус эстрагона!

      – О! Вы почувствовали, что я добавила эстрагон! Продолжайте в том же духе, вы на верном пути. Копите, копите положительные эмоции и вскоре почувствуете результат.

      Дю Геклен смотрел на нее с беспокойным обожанием. Из дверей кухни донеслась босанова Карлоса Жобина, и он навострил уши.

      Жозефина положила этот момент в копилку.

      Перечитала новый курс лекций о письменности и книгопечатании. Безупречно. Ни убавить, ни прибавить.

      И это в копилку.

      Пошла погулять на площадь Белькур. Свет был оранжевым, нежным, таинственным, словно прожекторы в театре. Дю Геклен трусил впереди, изредка возвращаясь, чтобы проверить,