Новое платье Леони. Катрин Панколь

Если нас об этом спросят. Но возможно, этого не произойдет. Алиби просто не понадобится.

      – А как ты себя чувствуешь? Все нормально? – спросила Жюли.

      Странно, Стелла по-прежнему ровным счетом ничего не испытывала.

      Она подумала только: «Нужно вернуться домой не слишком поздно, Том там один с собаками. Я все хорошо закрыла, но мало ли что…»

      Чуть позже, когда они сидели, склонившись над клочками ткани, пуговицами, кусочками меха и слюды, Жюли заявила:

      – Могу поклясться чем угодно, что Тюрке ни за что на свете не скажет правду.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Он никогда не признается, что это ты его ранила.

      – Почему ты так считаешь?

      – Ну подумай сама. Если он признается, что позволил расстрелять себя соплячке, и тем более тебе! Его станут считать половой тряпкой, он потеряет свой статус в банде. Ну, а если он придумает историю про грабителя или бродягу, с которым он дрался, а тот выстрелил в него, он будет почти героем.

      – Неглупая мысль.

      – Не думаю, что ты будешь громко возражать!

      – Ясное дело.

      – Осталось только спросить у Виолетты, – заключила Жюли. – Ставлю сотенную, что он выберет именно такую версию.

      Подруги попрощались, и Стелла отправилась домой.

      Она сняла черный скотч с номеров «Пежо», переложила карабин в красный микроавтобус, стерла возможные отпечатки пальцев тряпкой.

      Прошла в комнату Тома. Он спал, улегшись щекой на гриф гитары.

      Завтра они поедут купаться на озеро. Она наденет красно-белый купальник. Выкрасит ногти в цвет фуксии. Вытянется на полотенце, напевая хит «Бич бойз», который передают по радио «Ностальжи».

      Fun, fun, fun.

      Утром Стеллу разбудил солнечный свет.

      Она забыла закрыть занавески.

      Она потянулась, пощупала рукой, проверяя, рядом ли Адриан. Ночью ей почудился какой-то шум.

      Во дворе стоял Жорж, беседовал с Мерлином. «Ну ты мерзавец, – выговаривал он, – опять ты свою подстилку сожрал. Ты самая прожорливая свинья, которую я знаю. А я уж знал немало свиней, будь уверен!»

      Ох уж этот Жорж и его истории! Когда она была маленькая, он рассказывал ей, что стрелял по ногам браконьерам. Бах! Бабах! «И им было больно?» – спрашивала она. «Больно ли им было? – переспрашивал он страшным голосом. – Да больно – не то слово, просто дикая, невыносимая боль. Плачешь каждый раз, когда вдыхаешь, когда писаешь, едва бровью поведешь, и то плачешь. Это просто кошмарная боль! Но зато обещаю тебе, что они больше не вернутся!»

      Она выскочила из кровати, пошла в комнату к Тому. Его кровать была пуста. Было еще достаточно рано, он сам в такое время никогда не встает. Кто-то за ним приходил, но кто? Кто? Она кубарем скатилась по лестнице и побежала к Сюзон. Та была на кухне.

      – Тома нет в комнате, хотя сейчас всего…

      Она подняла голову и посмотрела на настенные часы:

      – …всего семь часов, а ведь сегодня суббота!

      Сюзон мотнула головой в сторону леса.

      – Адриан? – спросила Стелла. Ее охватила безумная, всеобъемлющая радость.

      – Он приехал сегодня в шесть утра. Мы попили с ним кофе. Он спросил