Новое платье Леони. Катрин Панколь

я кошечка, свернувшись клубком, спала на крыльце предприятия «Море».

      Она могла бы вести машину с закрытыми глазами. Дорогу знала практически наизусть. Ей теперь часто приходится ездить в Лион. Она попросила Жоржа одолжить ей машину. Взяла у Жюли несколько выходных и никому ничего не стала объяснять.

      – Вычтешь это время из моего отпуска.

      Жюли ответила: «Не волнуйся». Жорж просто протянул ей ключи. Они оба как-то поняли, что ей действительно необходимо уладить важное дело.

      Она смотрела, как в окне проплывают пейзажи, и спрашивала себя, что же ей делать с этим Люсьеном Плиссонье. Произносила вслух: «Люсьен Плиссонье. Мой отец. Люсьен Плиссонье.

      Должна существовать некая мадам Плиссонье, вдова Люсьена. Жива ли она еще? Знала ли она, что муж ей изменял?

      А вдруг Адриан тоже изменял мне?

      Не хочется об этом думать».

      Она не знала ни где он живет, ни чем занимается. Вроде бы где-то работает. Приносит пачки денег, которые прячет в ванной комнате в мыльнице под раковиной. Сумма каждый раз разная. Он утверждает, что лучше пусть она не знает, из какого источника эти деньги. И повторяет, что в один прекрасный день они воссоединятся. А Леони вот тоже думала, что она в один прекрасный день воссоединится с Люсьеном.

      Стелла остановилась перед знаком «Стоп». Новая мания у властей, везде тыкают эти «Стопы». Люди не обращают на них внимания, весело едут вперед, и происходят автокатастрофы. И люди гибнут.

      Она пропустила мотоцикл, вновь тронулась с места. А забавно стать членом семьи, где не знаешь ни одного человека. Она посмотрела на себя в зеркало. Спутанные белокурые волосы воинственно топорщились, словно перья на голове индейца племени сиу. Воительница, спустившаяся с небес. Адриан утверждает, что она похожа на эту актрису, Тильду Суинтон. Он показывал ей фотографию в журнале. А Жозефина совсем не похожа на Тильду Суинтон. У нее неуловимое, нежное, парижское очарование, которое обволакивает тебя, как вата игрушку. А замужем ли она? Кольца, по крайней мере, не носит.

      Стелла посигналила, чтобы трактор, который тащился перед ней, перестроился и уступил ей дорогу. Она спешит домой, Том уже ждет ее. После смерти Медка он стал раздражительным, целыми днями в одиночку бродил по лесу, дома молча ел и уходил с губной гармошкой в свою комнату.

      Надин, директриса школы, предупредила ее, что Том снова начал драться.

      – Твой сын взрывается по пустякам, что-то его тревожит, ты не знаешь, Стелла, что с ним?

      – Кто-то убил его собаку.

      – Тебе нужно отправить его к психологу.

      – Как будто он откроет рот в присутствии психолога! Ни за что, я-то его знаю.

      Том такой же, как она. Он ничего никому не рассказывает. Сам разбирается со своими делами.

      – А зачем тебе так часто уезжать? Что ты там перевозишь, не пойму! Душа болит, волнуюсь за тебя, после всей этой истории с Медком я вся за нервах.

      – Не бойся, Нанни. Я езжу в совершенно безопасное место.

      – А что ты конкретно там делаешь?

      – Пеленгую.

      – Это что еще за занятие?

      Стелла, недоверчивая, как дикий зверек, хотела понаблюдать за Жозефиной, прежде чем подойти к ней. Она научилась разбираться в людях. Читать по их лицам, расшифровывать их движения, подобно тому, как раньше научилась читать по губам. Она могла различить в дрожании голоса скрытую угрозу, трусость, ложь. Заранее угадывала замышляющееся предательство, подлый удар исподтишка.

      Долгие часы дороги туда, долгие часы дороги назад, и все для того, чтобы понять, стоит ли доверяться Жозефине Кортес.

      Леони тоже хотела знать. А что знать? Она и сама не знала.

      – Забавно, – говорила она, – я чувствую, будто наконец нашла свое место, будто обрела какое-то право на него. Все эти годы никаких известий… это сводило меня с ума. Я, в конце концов, спрашивала себя, не пригрезился ли мне Люсьен, не придумала ли я его себе и не дочь ли ты Рэя на самом деле.

      – Мама, ну он же бесплоден! Ты забыла? Пустоцвет, Сухостой.

      – Я уже перестала быть в чем-либо уверена. Я утратила память о своей жизни.

      – Это у тебя началась амнезия после побоев.

      – И я наконец хочу знать…

      – Не особенно обольщайся, мам, может, эти люди – мерзкие крысы.

      – А Жозефина Плиссонье похожа на крысу?

      – Нет. И студенты вроде бы любят ее.

      – Вот видишь! – отвечала Леони, гордясь тем, что получила очко в свою пользу.

      Она жаждала подробностей: а она высокая, а она худенькая, а она красивая? Носит ли очки? А как она одевается? У нее тихий голос или громкий? Она, должно быть, очень умная, если ей доверили читать лекции студентам! Люсьен говорил, что не может уехать, потому что должен оставаться с дочерью и оберегать ее. Там, видимо, произошло что-то серьезное.

      Стелле захотелось тогда закричать: «А меня, меня ты оберегала?» – но она сдержалась и только спросила:

      – И