МЗД. Айя Бергуньо

врачи меня обманывают. Назначают одно лекарство дороже другого. Я настаиваю на операции – режьте, тем все равно кончится, говорю им. Ваше лечение – только жульническое вытягивание денег.

      Старик Б говорил много. В какой-то момент Мзд устала от его историй. Как бы он ни давил на свою стойкость в нелегкой жизни, ей он не нравился. Именно тем, что мало было в этом человеке света. Мзд всматривалась в него – очень уж он… концентрированный, что ли. Тяжелый, как будто в магнитном поле. Короткие ноги и туловище. Шеи почти нет. Зато выделяется голова из-за густой, не по годам, шевелюры, седой и волнистой, оттого кажется, что надета на старике металлическая шапка. Мзд посмотрела на Ббм. Тот выглядит спокойным. Может быть, она преувеличила, увлеклась впечатлениями, как обычно?

      Тогда Мзд стала наблюдать за женой старика.

      Дама лет пятидесяти, со скрытой непереносимостью своего супруга. Когда Старик Б делал шаг в ее сторону, она, неосознанно, отдалялась на такое же расстояние. Как одинаково заряженные частицы, они никак не могли приблизиться друг к другу. И вроде бы это была симпатичная женщина, если бы не взгляд, блуждающий. Темные глаза были обведены жирной линией черного карандаша, отчего они, широко расставленные, совсем разбежались, придавая лицу нечто неземное. Она явно томилась встречей. И идеальность ее супруга тоже тяготила ее, так думала Мзд. Дама иногда сутулилась и втягивала голову в плечи под нескончаемым потоком самолюбования Старика Б.

      – Какие люди! Кого я вижу! – послышалось вдруг громкое хриплое приветствие. Через забор перевесилась женщина с черными коротко стриженными волосами. В ушах блестели огромные круглые серьги. Тонкая майка едва прикрывала ее, и, несмотря на возраст, она выглядела броско привлекательной.

      – О, Боже, Ка! Как я рада тебя видеть! – театрально заверещала дама. Секундная метаморфоза поразила Мзд. С женщины слетел серый туман скуки, и засверкала фальшивая бижутерия дружелюбия. Она порхнула к забору, соседки громко поцеловались и заговорили разом, одновременно, как будто пауза в разговоре должна была бы стать признаком бестактности и холодной отчужденности. Старик тоже весело махнул Ка рукой:

      – Проститутка, – разъяснил он.

      То есть так прямо он, конечно, не сказал. Но бесцеремонно выплеснул подробности личной жизни бывшей семейной пары в доме напротив.

      – …и теперь работает в булочной со своим любовником, – закончил Старик Б, высокий моралист, отлепив, наконец, прищур глаз от женщины.

      Вторая половина дня заканчивалась. Откровения старика становились все головокружительнее. Такова, вероятно, была его тактика. И сработало. Обалдевшие от рассказов и уверившиеся в его добром к ним расположении Ббм и Мзд стояли на недостроенной бетонной террасе дома. Перед ними лежали два контракта. Старик Б, протиснувшись между ними, мурлыкал торопливо:

      – Комната один, напишем "в отличном состоянии", то же с комнатами два и три. Касательно коридора отметим: "нужен легкий косметический ремонт"…

      Его жена,