Кольцо. Анна Лист

с сурово лохматыми старческими бровями и в обильных усах – прямо Пилсудский… хотя пан Адам всего лишь управляющий домом, кем был и до советского переворота, но при Советах это вроде бы как-то немного теперь иначе… Но что там пан Адам, он уж старик, тон у Величек теперь задают Анелькины братья.

      Старший Пётр в военной форме, в пышном галифе хорошего сукна, в шикарных блестящих трубах хромовых сапог пришёл с рыжеволосой женой-красавицей Лидией, которая держалась с ним, Антеком, так вольно, что он, улучив минутку, спросил Анельку:

      – Она, Лида, из каких? Из дворян, верно?

      – Поповна, – мотнула головой Анеля, неся из кухни овальное блюдо с пирогами, – отец у неё священник, очень хороший такой… ласковый. Солидный, обходительный. Старенький уже. Седой весь.

      – Поповна? – удивился Антон. – Пётр в партии, а женился на поповне? Это так можно? Лиды отец Советы поддерживает?

      Анеля растерянно пожала плечами:

      – Наверное…

      – И как они ладят, Пётр с тестем?

      – Да что-то там спорят, бывает, но так… по-хорошему у них выходит. Умные разговоры какие-то ведут. Я не слушала, смотрела только.

      Ещё страннее ему показались дела другого брата Анели, рослого весёлого Феликса в щегольском клетчатом галстуке, – он пришёл один. На осторожный вопрос Антона «почему без жены» Анеля, немного смешавшись, отвечала с досадой:

      – Опять развелись! Ничего, помирятся. Уже третий раз поцапались и разбежались. Теперь ведь это просто: только пойти в контору, в загс, и заявление подать. Даже согласие другого не нужно. Феликс пойдёт, бумажку о разводе ей принесёт, на окно положит – и до свидания.

      – И жена согласна?!

      – У них не поймёшь. Сами разберутся. У них сын… сойдутся в конце концов. Феликсова Ванда из здешней шляхты, больно гонуровая[21]. Много о себе понимает…

      Она неодобрительно покачала головой. Кажется, у Анельки отношения со второй новообретённой швагеркой выходят хуже, чем с Лидией, с которой они вон как радостно щебечут. Но что же это за брак – без венчания, с таким лёгким разводом?..

      Антон был принят у Величек родственно, они уже подумали и о его дальнейших планах – здесь, в Ленинграде. От обоих братьев исходят спокойная уверенность и радостная сила. Пока Феликс налаживал для женщин жадно-растопыренную воронку граммофона в углу у окна, Пётр расхаживал по высоким просторным комнатам, посмеивался, теребил усы «щёточкой» и весело поблёскивал стёклами очков, которые придавали ему вид заправского книгочея, каковым он, по слухам, и сделался за эти годы. С вдохновением и азартом толковал о гигантских стройках по всей стране: работы всем много, всем дело найдётся, а вот село надо перестраивать, в большие «коллективные хозяйства»…

      Про стройки Антек понимал – заводы, фабрики, мосты, электростанции, железные дороги, но про село смутно что-то, да и откуда Петру знать село? Он с детства здесь, в Питере, в малярных подмастерьях был, потом в армии у красных…

      – Будем искоренять

21

Гонуровая – высокомерная (польск.).