Тени Аль-Касира. Дмитрий Александрович Костенко

будто из глубины колодца.

      Захра, разбирая кинжалы на столе, даже не подняла головы:

      – Может, задержался у торговцев. Или упал в колодец. Бывает.

      Тарик стоял у двери, пальцы впились в косяк так, что побелели суставы. Он смотрел на пустой коридор за спиной – тёмный, как провал в памяти.

      – Элиот… он всегда возвращался вовремя. Даже когда мы патрулировали Проклятый рынок и…

      – Всегда – слово для сказок, – Захра воткнула кинжал в стол. Лезвие завибрировало, разрезая тишину. – Твой друг – не первый, кого проглатывает Аль-Касир.

      Дариус поднялся, его тень накрыла карту. Восковые метки растаяли под теплом жаровни.

      – Сектор семь. Его последний маршрут.

      – Там дренажные тоннели Первой Империи, – Захра нахмурилась, впервые за вечер оторвавшись от оружия. – Даже крысы туда не лезут.

      – Значит, нам есть что искать, – Дариус взял с полки свёрток с факелами. – Готовьтесь. Выходим через южный люк.

      Тарик шагнул вперёд, перекрыв путь к двери:

      – Я иду.

      – Ты ещё зелёный, – Захра перекинула через плечо свёрток с тросами. – Сгниешь в первой же луже.

      – Он мой напарник, – Тарик вытащил из-за пояса медный медальон – подарок Элиота. – Невыносимо бездействовать, мне кажется что-то случилось.

      Дариус кивнул, бросая ему связку железных шипов:

      – Без геройств. Следуешь приказам.

      Дариус замер у края провала, вглядываясь в пульсирующую тьму. Влажный воздух канализации висел густым саваном, пропитанным запахом гниющей плоти и медью старой крови. Стены, сложенные из чёрного базальта времен Первой Империи, покрывали резные лица – они плакали каменными слезами, их рты забиты глиной, словно кто-то хотел навеки запечатать их предсмертные крики.

      – Там, – Захра указала кинжалом вниз. Лестница, склеенная из костей и смолы, уходила в бездну. Ступени скрипели под ногами, будто шептали проклятия.

      Тарик поправил молот на плече, его пальцы дрожали. Он старался дышать ровно, как учили в Братстве, но холодная рукоять оружия казалась чужой. Ему всего девятнадцать. Первая вылазка за стены цитадели.

      – Держись сзади, – Дариус бросил через плечо. – Смотри под ноги. Они спустились вниз.

      Рынок Тишины.

      Потолок здесь был высок, как в храме, но вместо фресок – коконы из паутины, в которых шевелились тела. Свет исходил от шаров, подвешенных на цепях из сплющенных черепов: внутри них метались духи, бьющиеся о стекло, как мотыльки в ловушке. Между гниющих прилавков сновали продавцы – существа в плащах из высохшей кожи, их лица скрывали маски из птичьих клювов и детских ладоней.

      – Сюда, сюда… – зашипел голос из тени. Старуха с руками, как обугленные ветви, протянула Тарику склянку. Внутри плавала крошечная русалка с лицом его младшей сестры. – Всего монетку… всего монетку…

      – Не смотри, – Захра толкнула его вперёд.

      Тарик кивнул, сжимая молот. Его горло сжалось, когда он увидел товар:

      – Ребёнка