Старый молот. Арсений Станиславович Булгаков

в бесконечную очередь. Но когда он сделал шаг, дверь кабинета резко открылась и с тяжелым звуком столкнулась с носом Брутто.

      – Запрокинь голову! – властно приказала молодая медсестра. Очень вовремя, потому что кровь пошла ручьем и чуть не залила всю одежду. Её голос показался Брутто чертовски знакомым. Он с удивленными глазами опустил голову и убедился в своих мыслях: это была она, та незнакомка с вечеринки, за которой он бежал как умалишённый по заброшенному корпусу больницы битый час. Она выглядела иначе: на ней был медицинский халат, никаких черных вещей, и она тут же узнала Брутто, искренне улыбнулась неожиданной встрече и кротко, тихо произнесла:

      – Ой… Привет!

      Она растянула слова в новую улыбку, более осторожную, но не менее яркую. Брутто замер, ошарашенный, и как тут не поверить в проведение? На секунду он замкнулся, пока в его голове стыковались вагоны из случайностей и закономерностей, бессознательные понятия желаний и спутанные сознательные мысли. Неловко блея, как невинный агнец, он смог только жалко повторить только что услышанное слово в ответ, но более медленно и протяжно.

      – Прииивет.

      Внутри его жгло желание тут же рассказать об удивительном совпадении, о том, как его шизофреническое, болезненное, то ли постнаркотическое состояние привело его прямо к ней. Но добротный удар в голову надолго вернул его в реальность, и, честно говоря, он даже не представлял, как об этом можно сказать: «Знаешь, твоя тень привела меня к тебе… Слушай, ты случайно не обладаешь астральной проекцией? Ну как Прю в „Зачарованных“». Поэтому он только отважился предложить ей выйти покурить на свежем воздухе.

      Они спустились вниз. Новый корпус больницы выглядел куда более благопристойно: металл и пластик, всё блестело чистотой и новым веянием времени. И только отвалившийся плинтус, который Брутто не замечал, словно пророк, горько напоминал о грядущем и неизбежном итоге.

      Перед входом был разбит большой и стройный сад с приятными, хотя и немного вульгарными статуями известных врачей. Пока они выходили на улицу, она успела поведать Брутто, что здание построено совсем недавно, а те два корпуса собирались сносить и переделывать. Вот уже как 33 года.

      – Слушай, а как ты здесь вообще оказался? – спросила она, доставая из своего халатика пачку пресловутых сигарет.

      – Да мне, собственно, нужна справка для работы.

      Она снова улыбнулась, и что-то внутри Брутто странно ойкнуло, отдаваясь шумом в ушах и утробным гулом глубоко в груди.

      – А дай мне посмотреть твоё направление.

      Брутто несколько неуклюже высунул из кармана помятую бумажку. Ему стало жутко стыдно за то, что она была такой мятой, и он даже попытался как-то оправдываться, но его никто не слушал, а сам он не помнил, что говорил. Пробежав глазами, она резким движением достала печать, поставила штамп и вернула ему справку обратно.

      – О боже,