Метаморфозы смерти. Луксина Тесебрин

красоты двухметрового роста, совсем не похожую на неё внешне и даже наполовину не передающую очарование неофитки. Но если Афродите хватило такта выдавить благосклонную улыбку, последовавшая за ней Афина, наоборот, закатила глаза, ибо, по мнению богини мудрости, своевольный мастер придал изваянию чересчур легкомысленный облик.

      – Ещё в Нимфеях меня начали посещать странные видения, – между тем снаружи храма Дионис продолжил разговор, осторожно подбирая слова, – как я участвую в омовениях и молитвах, прохожу очищение воздухом и огнём.

      – Не перепил ли ты вина из своего чудодейственного мастоса? – ухмыльнулся хвостатый кандидат. – Забыл о предупреждениях Фиалки? Неофитам полагается придерживаться поста до возвращения в Элевсин!

      – Конечно, нет! Да покарает меня громовержец в случае вранья, – заверил юноша. – Сперва я подумал, видения показывают мне сцены Антестерии – праздника цветов, посвящённого моему культу, который эллины также отмечают в анфестерионе, подобно малым Элевсинским мистериям. Но почему тогда, вместо жертвоприношения цветов и соревнований ряженых сатиров по количеству и скорости выпитого вина, мне мерещились жрецы, разыгрывающие под видом богов сцены о похищении владыкой загробного царства покровительницы весны Персефоны?

      – Всё так! Постановка мифа о Персефоне и… повелителе мёртвых – основа элевсинского таинства, а не Дионисий, – согласился Пан, тоже опасаясь произносить вслух имя Аида – владыки мира теней, чтобы не призвать смерть раньше времени. – Однако ты, мог слышать рассказы посетителей Нимфей об их участии в малых мистериях, и твоя фантазия разыгралась…

      – Но я настолько отчётливо сейчас представляю себе Афины, где происходит первая часть таинства, словно бывал в тех местах по-настоящему! – возразил Дионис.

      – Прошедших малые мистерии участников именуют уже мистами. К нам же обращаются как к неофитам, – напомнил бородатый кандидат, но заметив косые взгляды Фиалки в их сторону, решил прервать опасную дискуссию.

      Далее процессия мистерий устремилась к возвышенности, оставив позади храм Афродиты. Нижние склоны Пёстрой горы покрывали пастбища, виноградники, оливковые и плодовые деревья, а чуть выше перед взором небожителей предстал рельеф лесной местности со скалистыми образованиями и многочисленными пещерами.

      Когда же процессия к вечеру достигла Афин, и, пройдя через Священные ворота, по Панафинейской дороге направилась в Элевсинион – храм Деметры и Персефоны, расположенный у основания Акрополя, подозрения бога виноделия подтвердились. Хотя над полисом успели сгуститься тусклые сумерки, а пересекаемую ими по диагонали рыночную площадь Агору наводнили давно ожидавшие их эллины, как афиняне, так и прибывшие со всей Аттики, Дионис сразу узнал место из своих видений.

      – Я совершенно точно посещал ранее Афины, – растерянно заявил покровитель веселья, удивив