Дом номер тридцать. Катерина Алёшина

стол у окна.

      Девушка взяла фотокарточку в руки, силясь разглядеть лицо девочки со снимка.

      «Она напоминает Нину, – поняла Лера. – Нет, просто возраст тот же, и платье похоже», – тут же успокоила она себя.

      Определить цвет волос по чёрно-белому изображению не удавалось. И как назло, лицо девчушки пересекал залом.

      – Что за городская легенда? – спросила Лера Никиту, чтобы отвлечься от странного чувства дежавю.

      – Ты что? Городская легенда про этот дом. Не знаешь, что ли? – Никита даже снимки отложил.

      – Не знаю.

      – Ну ты даёшь, – удивился парень.

      – Как-то краеведением не увлекалась, – парировала Лера.

      – Да брось, известная легенда. Ты что? Она даже в экскурсионную программу входит. Ходят тут вокруг дома толпами. Знаешь, как экскурсия называется? – увлечённо спросил Никита.

      – Нет.

      – «Дьявольская усадьба», – сообщил он.

      Лера отложила снимок, подошла к оставленному бокалу, сделала большой глоток, поперхнулась, закашлялась.

      – Ты чего?

      – Не в то горло попало. Так что за легенда? – спросила Лера, а у самой холодок пробежал по спине.

      – Про дочь Субботина. Ты, наверное, знаешь, что в этой усадьбе толком никто не жил до самой революции, а ведь дом был специально перестроен по проекту известного архитектора. Вот об этом и легенда.

      – Дом с привидениями? – усмехнулась Лера, хотя ей было не до шуток.

      – Для туристов да. Но история не в этом, – начал рассказ Никита.

      Лера пододвинула стул ближе к кровати, уселась напротив парня, приготовилась слушать.

      – По слухам, Субботин купил усадьбу для дочери и перестроил её в совершенно нехарактерном для средней полосы России стиле – неоготике. По легенде, дочь Андрея Андреевича, начитавшись рыцарских романов, мечтала о собственном замке с башенками, – Никита указал на старое фото усадьбы, которое Лера недавно рассматривала. – На самом деле неизвестно, для дочери Субботин купил дом или для семьи в целом. Так считают из-за лепнины на фасаде, той, где девушка изображена. Вроде как это и есть юная Субботина.

      Лера кивнула.

      – Ладно, суть не в этом, – продолжал Никита. – Субботины жили здесь недолго, поселились в новом особняке, а через пару месяцев съехали. При том что усадьбу перестраивали почти пять лет. Потом какое-то время комнаты сдавались в наём. Про этот период есть своя легенда, якобы комнаты снимал князь Кугушев, возглавлявший масонскую ложу, и все заседания проходили у него на квартире под стильной неоготической башенкой. Следующим владельцем особняка стал Мартинсон или Маркисон, о нём мало известно, он и вовсе здесь не жил, собирался перепродать. Ему помешала революция. В итоге к январю тысяча девятьсот девятнадцатого года двенадцать квартир особняка были заселены новыми жильцами.

      – Спасибо за экскурс. А легенда-то в чём? – недовольно поинтересовалась Лера.

      Никита выдержал театральную паузу, а после сказал:

      – По официальной версии, дочь Субботина скончалась от чахотки. А по легенде,