Радиация сердца. Евгений Рудаков-Рудак

трясучую лестницу, он влез на чердак, откуда люк в кладовку, из которой была дверь в комнатку, где раньше спали братья, а теперь он, Ваня. Из люка в эту комнату вела уже не драбина, а настоящая лестница со ступеньками из хороших досок. А еще на чердаке он прятал берданку. Мама не разрешала держать её в комнате, она вообще наказала выкинуть от греха подальше опасное ружьё, хоть он убеждал, что они с Витькой крепко примотали ствол после последней охоты. Он вставил в казённик патрон, закрыл затвор и тихо, в этот момент он себя считал разведчиком, спустился в комнату. Ваня не понимал, зачем он это сделал, просто… слышал мамины слова: «Сыно. ок, помоги мне»! Дверей между комнатами не было, проём закрывала легкая ситцевая занавеска.

      Сначала услышал странные голоса. Ваня тихо лег щекой на пол и заглянул под занавеску. Видно было плохо, керосиновая лампа освещала только часть избы у кровати. Ваня присмотрелся и чуть не крикнул. Чужой дядька бил маму по щекам и просил говорить.

      – Говори… У отца есть кристалл? Говори!

      – Был.

      – Где он? Отец носит его с собой? Говори!

      У мамы от ударов моталась голова, она хотела что-то сказать, но вдруг резко обмякла и замолчала. Адядька бил и бил, и кричал.

      – Где отец? Где золото? Где его кристалл! Я повешу твоего внука за ноги!

      Ваня, оцепенел, он не мог шевельнуться. Страх сковал по рукам и ногам. Злой дядька отбросил маму и отошел к столу, выпил стакан водки и прищуренным взглядом оглядел всю избу, потом достал из кармана пистолет. Ваня зажмурил глаза и… время для него остановилось.

      Когда очнулся, то в первый момент показалось, что вокруг что-то звенит. Ваня никогда не слышал такого и весь сжался, он даже забыл, где находится, и только когда снова услышал голос и шаги – пропал звон. Он сделал глубокий вдох, прислушался, потом заглянул под занавеску.

      Дядька снял с мамы украшения, положил себе в карман. При слабом освещении Ваня увидел, как он стал стаскивать рывками с неё одежду, пока она не осталась голой, и расстегнул на себе пояс. Галифе с ремнями сползли на пол. Дядька перешагнул через них, вернулся к столу, снова выпил водки, пожевал, подошел к двери, проверил крючок, хмыкнул и, мотая волосатыми причиндалами между ног, шагнул к маме. Ване показалось, что тело её светится в сумраке, а она лежала, как будто спала или… умерла! Ваня истошно закричал, схватил берданку, подбежал к дядьке и со всей силой, какая была в его детских руках, ударил стволом по самому шкворню, который торчал как сучок и нацеливался на маму.

      Ваня много видел отношений между дядьками и тётками в деревне за свою жизнь, в том числе, когда насильничали, когда тётка возражала и обещала даже закричать, только не кричала. Обычно всё кончалось мордобоем, чаще выпивкой. Но он не мог представить, чтобы совершенно чужой всем дядька снасильничал родную мамку. Ваня не только ел всякие вкусности, но он весь вечер следил за поведением взрослых и знал точно, что мама вовсе не собирается ластиться к этому дядьке, больно ей надо, хоть он и привёз много.

      Неожиданная, страшная,