Исповедь дилетанта. Сергей Бурлаченко

ещё из-за чего-то. Не знаю.

      Мой отец, хороший физиономист и психолог, в какой-то момент поднялся из-за стола и громко сказал:

      – Юра, давай выйдем. Ты покуришь, а я расскажу тебе про моего дурака-сына.

      – По-моему, Сергей ничего, не глупый, – смутился Юрий Иванович. – Впрочем, я его не очень хорошо знаю.

      – Скоро узнаешь! Пошли. Покажу тебе пару беспроигрышных отцовских приёмчиков.

      – Зачем, Владимир Степанович?

      – Пригодятся. И давай по именам, Вова, Юра. Мы же теперь родственники. Свёкор с тестем. По рукам?

      И они вышли в коридор. А Марина занервничала. А я стал её целовать и зацеловал при всех до красных пятен на лице и почти до обморока.

      Думаю, Юрий Иванович там, в коридоре, передал моему отцу деньги на нашу свадьбу. Он был очень справедливый. Это уж точно.

      А потом мы вызвали два такси и вшестером уехали догуливать праздник в ресторан «Загородный», где мои друзья заказали стол.

      Там мы и гуляли допоздна: Димка, Оля, Макс, Лара и мы с Мариной. Третьего моего друга Геши почему-то с нами в тот день не было.

      Тот ещё хмырь! Он всё время находил причину вывернуться. Хотя дружил со мной и Димой искренно, с самого детства. Просто Геша всегда относился ко мне больше шутливо, чем товарищески.

      Наверное, это такой вид эгоизма. Похожего на странную принадлежность одновременно всем и никому в частности.

      В ресторане я в какой-то момент киксанул. Видимо, подвели-таки нервы. Ребята танцевали в полутёмном зале, а мы с Олей сидели за столом, не разговаривая. Помню её трогательные, детские глаза, вопросительные и почти родные.

      И у меня выступили еле видимые слёзы.

      Прошла молодость! Накрылась свобода! Пропала жизнь!

      Гремела музыка, мелькал цветной свет, пахло вином и сигаретным дымом.

      Я углублялся в свою тоску. Оля терялась больше и больше. А мне всех и вся было жалко до слёз и до самой печёнки!

      Наконец я встал и ушёл танцевать с Мариной. Мы с ней вместе еле держались на ногах.

      – Кажется, я сейчас умру, – вдруг сказала Марина.

      – Ни фига подобного, – возразил я. – Танцуем до упора. Уплочено!

      Разъезжались мы уже далеко за полночь. «Загородный» погас и вежливо гнал гостей в ночную тьму и снежную даль.

      Дима с Олей уехали в своё Орехово-Борисово, а мы вчетвером – к нам в Люблино. Девушки в машине дремали, а Макс хохотал и требовал шефа остановиться и заняться делом.

      – Макс, заткнись! – в конце концов не выдержал я. – Ты пьян. Каким ещё делом?

      – Будем охотиться на белых медведей! – Макс смеялся и пытался открыть дверцу. – Они хорошо идут на свист снежной ночью.

      – Уйми идиота! – не выдержал шеф. – Или я его выкину.

      – Он не идиот. Он просто в азарте. У меня была свадьба, он был тамадой, устал, ему и нам пора баиньки.

      – Вот и поехали баиньки. Куда теперь? На Ставропольскую?

      Дома мы заняли парами оба спальных места. Мы с Мариной на раскладном диване «Малютка», а Макс с Ларой на старой софе за