Исповедь дилетанта. Сергей Бурлаченко

Но я тебе верю. Ты парень с головой. Объясни Марине, что мы по ней скучаем.

      Юрий Иванович был похож не на главного инженера, а на того самого забитого солдатика, которого я увидел через год на военных сборах.

      То зимнее приключение имело хороший исход. Мы с Мариной сдружились по-настоящему. Была близость не физическая, к которой мы пока и не стремились, а узнавание друг друга, соединение без вспышек и высоковольтных разрядов, постепенное смешивание жидкостей в сосуде с чистыми стенками.

      Со сборов я вернулся в июле и сразу поехал в Павловский Посад. Марина, которая закончила школу прошлой весной, теперь, в 17 лет, стала обалденной, совершенно самостоятельной девушкой. Мы много гуляли по Москве, много болтали, много где бывали и много чего уже хотели.

      Макс через своего отца, приехавшего из Элисты по своим газетно-партийным делам, достал нам комплект билетов на очередной МКФ. Мы ездили по утрам в кинотеатр «Зарядье» и вволю отрывались.

      Я видел, как Марина постепенно забывает Посад, и чувствовал, что нам с ней пора взрослеть по-серьёзному.

      Та самая ночь, первая и опасная, прошла в девственной сентябрьской тишине.

      Марина почти не плакала. А я её почти не уговаривал. Мы просто целовались, ласкали друг друга, чуть стеснялись и чуть пытались помочь друг другу сделать то, чего так давно хотели.

      У меня всё получалось, а у неё всё было для меня готово.

      Ну а дальше мы просто стали жить вместе в моей квартире в московском районе Люблино. Я работал в Мосгоргеотресте на Белорусской, а Марина устроилась в почтовое отделение на Тимирязевке. Тогда подмосковной девчонке устроиться на работу в Москве без прописки было нельзя. Но мне помогли мои театральные друзья. Мама одной нашей актрисы была начальницей почтового отделения на Астраханской улице и всё устроила.

      Марина перевезла ко мне свои вещи и, собственно, стала моей гражданской женой.

      – А твои родители не будут против? – если честно, я всё ещё не верил своему незаслуженному счастью.

      – А я с ними уже поговорила.

      – Ну и как они?

      – Мама не поняла. А папа сказал, что он тебе доверяет.

      Я сделал серьёзное лицо:

      – Мне – понятно? А тебе?

      Но Марина была смелее меня. Он просто скинула платье, легла в постель и протянула мне изящные голые руки:

      – Знаешь, что у меня есть для тебя?..

      Сами понимаете, что двадцатилетнему юноше аргументов против семнадцатилетней нахалки тут не подобрать.

      Вечерами я пропадал в своём театре-студии. Марина иногда ходила к нам на репетиции и всякие вечеринки. Нам это нравилось. А многие в студии уже принимали Марину за свою.

      У неё рос живот.

      Как-то моя мама меня спросила:

      – Ну и что дальше? По-моему, тебе пора что-то решить.

      – Да, конечно, – маму я с детства побаивался. Она всю жизнь работала педагогом в средней школе и умела с ходу обуздать даже самого лохастого шпанёнка. – Мы обязательно распишемся. Только ей ещё семнадцать…

      – Так вот, сходи в загс и узнай, как это делается. Марина в положении. Возраст