Дженни Герхардт. Теодор Драйзер

здорово, вот только где ты там лодку возьмешь, – усомнился Джордж.

      Дженни, подняв лицо к небесам, смотрела на дальнюю тучку – алый остров в серебряном море.

      – А вот представьте себе, будто там, как на острове, живут люди, – предложила она.

      Душой она уже была там, наверху, и райские тропки успели привыкнуть к ее легкой походке.

      – Смотри, пчелка летит, – сказал Джордж, приметив поблизости шмеля.

      – Да, – сказала Дженни мечтательно, – летит домой.

      – А дом у всех есть? – полюбопытствовала Марта.

      – Почти у всех.

      – И у птиц тоже? – спросил ее Джордж.

      – Да, – ответила она, сама почувствовав, сколь поэтично это звучит, – птицы всегда возвращаются домой.

      – И у пчелок? – нетерпеливо спросила Марта.

      – Да, и у пчел.

      – И у собак? – вмешался Джордж, как раз приметивший неподалеку на дороге ковыляющего куда-то песика.

      – Конечно, ты ведь и сам это знаешь!

      – И у мошек? – не унимался Джордж, глядя на стайку крошечных насекомых, бойко выписывавших в закатном свете причудливые спирали.

      – Да, – вновь сказала Дженни, сама себе не очень-то веря. – Прислушайся.

      – Ого-го! – недоверчиво воскликнул Джордж. – Хотел бы я знать, какие дома у мошек!

      – Прислушайся, – мягко повторила она, сделав рукой знак, чтобы он замолчал.

      Был тот блаженный час, когда звуки призывающего к вечерней молитве колокола словно благословляют уходящий свет. Издалека доносился негромкий звон, и сама природа, как показалось заслушавшейся Дженни, тоже умолкла. На зеленой траве перед ней скакала короткими прыжками красногрудая малиновка. Жужжала пчела, позвякивал коровий колокольчик, а подозрительный хруст неподалеку означал, что на разведку выбралась осторожная белка. Изящная ручка Дженни застыла в воздухе, а она все слушала, пока последние негромкие ноты, переполнявшие ее сердце, не растаяли вдалеке. Тогда она поднялась на ноги.

      – Ах! – произнесла она, заламывая пальцы в муке поэтического экстаза. В глазах ее застыли чистые слезы нежности. Волшебное море чувств внутри нее готово было выйти из берегов. Такова уж была душа Дженни.

      Глава III

      Джордж Сильвестр Брандер, сенатор от штата Огайо, был человеком исключительных качеств. В нем самым причудливым образом сочетались изощренная готовность не упустить своего и способность к сочувствию, подобающая истинному представителю своих избирателей. Родился он в южном Огайо, там же вырос и получил образование, если не считать тех двух лет, когда он изучал право в Колумбийском университете, и времени в Вашингтоне, ушедшего на расширение кругозора и дальнейшее совершенствование. Не отличаясь мудростью в смысле абсолютного понимания сути вещей, Брандер, однако, мог считаться ученым человеком. Он знал гражданское и уголовное законодательство не хуже любого из жителей своего штата, хотя никогда не посвящал себя судебной