8. Андрей Моисеенко

в прыжке с ветки, капля дождя висела в воздухе, словно хрустальная бусина, а тиканье часов заглохло, оставив после себя звенящую тишину. «Это сон? Или я наконец сошёл с ума?»

      Кулон с песочными часами лежал на тумбочке. Песок внутри не двигался, застыв между стеклом, будто картина в музее. Он взял его в руки – металл был холодным, но не ледяным. «Ты остановил время? Или оно остановило тебя?»

      ***

      Замёрзший город превратился в декорацию: машины – в скульптуры, люди – в восковые фигуры. Даже ветер не шевелил листья. Он брёл по улицам, трогал застывшие лица, слышал собственные шаги, гулкие, как в пустой пещере. В кафе на углу парень застыл, поднося ко рту чашку, из которой поднимался пар, закрученный в спираль. «Он чувствует тепло? Или это просто иллюзия?»

      На площади увидел её – женщину с кулоном. Она сидела на скамейке, недвижимая, но глаза её смотрели прямо на него. «Она живая?» Подошёл ближе – её грудь не поднималась, ресницы не дрожали. Но в руке она держала раскрытую книгу, где буквы сползали со страницы, образуя фразу:

      «Ты спрашиваешь – кто ты? Ты – тот, кто овладел мной».

      ***

      Вернулся «домой» – в квартиру учителя. На столе лежали конспекты, исписанные аккуратным почерком: «Лекция о теории времени. Парадоксы вечности». Открыл тетрадь – строчки плыли, перестраиваясь в его собственные мысли:

      «Я украл. Угрожал. Был готов убить. Но кто судит меня? Я же не я. Или всё-таки я?»

      В зеркале вместо старика вдруг увидел себя – того, кем был. Лицо размытое, как старая фотография. «Ты существуешь?» – спросил он. Отражение молчало.

      ***

      Ночью, когда даже луна застыла в зените, явились Они. Тени с очертаниями его прошлых тел: рыбак с окровавленными руками, девушка-художница с пустыми глазами, монахиня с перекошенным от ужаса лицом.

      – Ты думал, сбежишь? – заговорили хором. – Каждое тело – клетка. Каждый поступок – звено.

      Они окружили его, прижимая к стене. Кулон на шее учителя вспыхнул – песок дрогнул, сдвинулся на миллиметр.

      – Выбери, – прошептали тени. – Остаться здесь, в вечной паузе… Или вернуть время, но принять последствия.

      ***

      Он вышел на балкон. Город всё так же застыл, но вдали, на горизонте, тучи начали медленное движение. «Оно возвращается».

      Сжал кулон в ладони:

      – Я готов.

      Песок хлынул вниз. Грохот времени обрушился на мир: птица взмыла в небо, капля упала, часы затикали, а тени растаяли, оставив после себя шепот: «Смотри, куда ступаешь».

      Глава 9: «День без времени».

      Свет. Белый, безжалостный, как лезвие. Артём открыл глаза, и боль впилась в виски, сжав череп тисками. Каждый вдох отдавался в рёбрах – тупой, глубокий удар, будто внутри грудной клетки били кувалдой по наковальне. Горло пересохло, язык прилип к нёбу, словно обожжённый раскалённым песком.

      – Сестра… – хрип вырвался сам собой, но голос рассыпался на гортанные обрывки.

      Медсестра в синем халате подошла, не спеша. Её пальцы, холодные и безликие, поправили капельницу.

      – Артём, вам нельзя ещё.