Нет счастья в капитализме. Сборник рассказов. Владимир Иванович Корнилов

и тихого ужаса. Усталость сняло как рукой. Меня успокаивают и выпроваживают домой. На лекции я в тот день не пошел. Жуткое чувство пустоты, и растерянности. А также бессилия. Долго думал, что и как всё это произошло. А произошло всё вот как.

      Да, ребенок умер. Реанимационные мероприятия не помогли, несмотря на непрямой массаж сердца и вводимые медикаменты. Через пятнадцать минут начал умирать мозг, а потом и другие органы и системы. Так прошло несколько часов. Но в какой- то момент, накопившийся в клетках продолговатого мозга, дыхательный аналептик заставил отмиравшую клетку дать импульс, импульс по нервному волокну передался сердцу, сердце трепыхнулось, дав импульс еще не свернувшейся крови, которая поступила в легкие, и легкие задышали. Так, через несколько часов после наступающей биологической смерти, организм начал, несмотря на смерть мозга, свою, новую, только ему известную жизнь. Природа протестовала против смерти. Разум покинул тело, но плоть взбунтовалась. Жизнь ради жизни. Плоть против разума. И эта агония противостояния длилась более двух суток. Все закончилось, слава богу, не в мою смену. И я при этой окончательной пляске смерти не присутствовал.

      Через несколько месяцев аналогичный случай произошёл в областном институте материнства и детства, в отделении патологии, где заведующим в тот момент был мой приятель. Но там ребёнок прожил чуть более одних суток.

      Столкнувшись с этими проявлениями борьбы плоти за жизнь, начинаешь понимать всю ценность и неповторимость однажды данной, пусть и на короткий миг, жизни. Жизнь после смерти. Жизнь, воплощенная в смерть.

      ВАКХАНАЛИЯ СМЕРТИ

      Поздняя весна, зелень газонов и аллей, тёплый прозрачный ветер. Торжество рождения новой жизни. Подхожу к больнице. Со двора выезжают и въезжают скорые помощи. Поднимаюсь по лестнице больницы и никого не узнаю. Бегают какие- то незнакомые мне люди. В отделение нет ни одной матери. Принимаю быстро душ, одеваюсь в новое больничное бельё, вхожу в бокс. В боксе заведующая отделением и ещё два врача. На половину заполненные палаты новыми больными детьми. И те страшные слова: «вспыхнул» один из городских родильных домов. Стафилококк. Все дети поступают в нашу больницу…»

      Инфекция «вспыхнула» в одном из городских родильных домов. Для питья детям воду доставляли из аптеки. Вода оказалась заражена стафилококком. Поначалу в родильном доме пытались вспышку инфекции скрыть, но первые смерти детей привели к тому, к чему привели. Дети стали умирать каждый час, но потом уже не только в родильном доме, но и в больницах, куда их срочно переводили.

      Всех детей отделения или перевели в другие больницы или срочно выписали домой. От всего услышанного трудно прийти в себя. Несколько дней ни мы, ни врачи не выходили из отделения. Но всё было тщетно… Ни один ребёнок не выжил. Они поступали в больницу всего на несколько часов, и потом умирали. Слёз их матерей я-то же не видел. Дети умирали быстрее, чем родители успевали доехать до больницы и оформиться в отделение. Весь этот ужас длился несколько дней. А потом быстро прекратился. Дети поступать перестали. Отделение отмыли,