Нет счастья в капитализме. Сборник рассказов. Владимир Иванович Корнилов

было согласиться со смертью уставших от жизни стариков, но смерть невинных, не успевших даже увидать свет, безвинных младенцев, не могла оставаться равнодушной. Я с этим был не согласен. Не согласны были с этим и другие.

      ПРОЩАНИЕ С БОЛЬНИЦЕЙ

      История старшей сестры отделения заслуживает отдельной страницы. Ей было немногим более за тридцать, но она уже давно была одна. Ни детей, ни мужа. После работы она приходила в пустую квартиру, готовила ужин, съедала его в одиночестве и рано, очень рано ложилась спать. В одинокую холодную постель, не согретую теплом мужского тела. По ночам она часто просыпалась. Её мучила жажда обладания мужской плоти, запаха мужского тела, которые она давно успела забыть. Она замужем была два года. Ей исполнилось 22, ему 24, и они развелись. Её постоянное недовольство им, нежелание быть рядом привели к аборту. Это было её желание. Его желание было другим. Но её это не интересовало. И она сделала по- своему. Он не захотел больше быть с ней рядом. Желания их совпадали. И всё было кончено. Так прошло несколько лет. Работала она старшей медицинской сестрой в отделении, куда я пришел работать постовой медицинской сестрой. Работа была ей ненавистна. У неё было много раздражителей, но после моего прихода я стал главным. Единственный мужчина на стаю сук, в которой больше половины одиноки. Меня постоянно кто-то обсуждал. Она не обсуждала никогда. Она не включалась в обсуждения. Она меня просто тихо ненавидела.

      Смена подошла к концу. Передал все данные по смене пришедшей медицинской сестре, но выйти из бокса не успел. Она вошла, как всегда строгая, с затянутым русым узлом волос под колпачком, серые глубокие глаза, безупречно отглаженный халат, и обалденная фигура под ним, с прекрасной выраженной грудью. Абсолютно бесстрастная. В лице ни эмоций, ни жизни. Ничего личного. Только работа.

      – Задержись. Я не проверила уборку.

      Чистота в палатах была идеальная. И её это не устраивало. Достала из нагрудного кармана безупречный белый платок и стала просматривать все им все щели. Пыль была найдена на багете окна. От сердца у неё отлегло. Враг повержен.

      – Задержись и сделай уборку заново.

      Руки у меня трясутся, тело бьет мелкая дрожь, голова плохо соображает. Третья ночь подряд без сна дают о себе знать. Плохо соображая, что от меня требуют, достаю тряпку и начинаю снова «полировать» весь бокс. На занятия я в тот день не попал. Едва доплелся до общаги, не раздеваясь плюхнулся на кровать, погрузившись в хаос детских криков и плача. Эти детские голоса ещё несколько месяцев преследовали меня во сне даже после того, как я ушел из больницы.

      Институт подходил к концу. Подошла к концу и моя работа в больнице. После увольнения пришел в больницу со всеми проститься. Прощание было коротким и теплым. Пожелания успешной работы в новом статусе и не забывать их. Старшей среди них не было. Подхожу к её кабинету. Постучался. Неуверенно вошел. Она была одна. Встала со стула и подошла ко мне. Обняла за плечи. В глазах стояли слёзы.

      – Извини.