Нет счастья в капитализме. Сборник рассказов. Владимир Иванович Корнилов

домах гаснут, и постепенно все погружается во тьму. Последними гаснут фонари, оставляя флюоресцирующий иссиня– чёрный блеск снега, искрящегося на ветру. Последние окна в доме напротив потухли, погрузившись в пучину безмятежного сна. Так каждую ночь. Свет гаснет в доме напротив, но никогда не гаснет в моей больнице. Квадратный трёхэтажный корабль, расцвеченный огнями, несущийся в бесконечность. Уже полтора года я работаю постовым медбратом в этой больнице в отделении патологии новорождённых. Начинался пятый курс института, стипендии не хватало, и устроиться на работу было некуда. В этой больнице мы проходили практику и мне предложили эту работу. Как мне объяснили – высокая заработная плата, тепло … и много других благ. В зарплате я нуждался, а в блага не верил. Первая смена показалась мне сущим адом. На этаже три бокса. В каждом боксе по три палаты. В каждой палате по 4-5 ребёночка в возрасте от 5 до 30 дней. Чаще это тяжело травмированные или глубоко недоношенные дети с травмами центральной нервной системы. После месяца пребывания в отделении они или уходили на второй этап лечения в другие отделения или выписывались домой. Днём в отделении вместе с детьми находились их матери. Они располагались в холле на кушетках и обедали за длинным обеденным столом, протянувшимся через весь холл. Приходили они к утреннему кормлению и уходили после ужина. Каждые три часа им выносили их детей, они их кормили и снова отдавали в палату. Вся ответственность за пеленание, кормление, когда не было родителей, ванны, процедуры лежали на палатных медсестрах.

      Когда я впервые появился в отделении, мне казалось, что посмотреть на меня сбежалась вся больница. Высокий, худой парень в стерильно чистом халате, накрахмаленном колпачке, в маске на лице и с большими руками, вызывал жуткий интерес. Все шептались между собой и говорили, что я не продержусь и трёх смен. Даже женщины сбегают отсюда, не проработав и одного месяца. А здесь ещё парень. Удивительная самоуверенность. Но я работаю уже больше полутора лет. Первый месяц мне помогали все – врачи, медсестры, санитарки. Но это было первый месяц. Через месяц я в помощи практически не нуждался и зачастую помогал сам. Работа была сущим адом и доводила меня до галлюцинаций. Вечерняя смена начиналась после ужина в 20-00 и заканчивалась в 8 утра. За это время редко выпадала минута отдыха, а о сне и думать не приходилось. За дежурство нужно было дважды раздать детей мамочкам для кормления. Детей без родителей приходилось кормить самому. Детей собрать, перепеленать за смену не менее 8-12 раз, сделать все назначения, не менее 5-7 детей выкупать в ванночке, сделать генеральную уборку, прокварцевать палаты, заполнить всю документацию, утром вынести все белье на первый этаж, получить новое белье, сдать использованные шприцы в автоклав … и т.д. и т.д. Небольшой отдых появлялся после часа ночи, когда все дети засыпали, и мы собирались в холле с другими медсестрами отделения поесть и попить чаю. Изредка удавалось несколько минут поспать здесь же в холле на кушетке. Но это нельзя было назвать сном. Начинал