Африканский тиран. Биография Носорога. Начало. Лоф Кирашати

тоже не спешил. Ему хотелось сбросить с себя – как эти рубашку с юбкой – ощущения подростка, когда всё делаешь второпях, урывками, с оглядкой на взрослых, которые наверняка твои действия не одобрят хотя бы потому, что ты сам считаешь правильным их скрывать. Он больше не подросток. Эта роль перешла Фурахе, который наверняка с ней справится, может быть, даже лучше него. Теперь он свободен принимать собственные решения и воплощать их в жизнь так и тогда, как и когда сочтёт нужным. Ведь жизнь дана не только для трудов, но и для получения удовольствия. И уж тем более, если своим удовольствием ты доставляешь кому-то не меньшее.

      – Тебе здесь нравится? – переспросил он, отходя в сторону спальни и рассматривая голую гостью издалека.

      – Да.

      – Чего ты хочешь?

      Она на мгновение застыла, то ли подбирая правильное слово, то ли не решаясь признаться.

      – Унижения.

      Кифару почувствовал грудью коварный укол. Видимо, оказалось задетым самолюбие. Жертва, которая рада быть жертвой, перестаёт ею быть.

      – Так тебе нравится унижаться?

      – Я никогда этого не делала, – поправилась Мазози. – Не делала раньше. Но в прошлый раз там, в подвале, да, мне понравилось.

      Она посмотрела в направлении кладовой и только сейчас заметила на полу следы крови. При тусклом свете потолочной лампы, не успевшей как следует зарядиться за понурый день, они казались чёрными кляксами.

      Заметив её испуг и упреждая порыв вскочить на ноги, Кифару рассмеялся:

      – Да, ты опоздала. Я уже убил нескольких красивых девушек и затащил их тела в подпол. Пойдём, полюбуешься.

      Поняв, что он шутит, Мазози покорно последовала за ним, как учили, на четвереньках, переступая крепкими ляжками, поигрывая ягодицами и покачивая в такт полными грудями.

      В кладовой крови было ещё больше.

      – Открывай люк.

      Пока она возилась с крышкой, Кифару вооружился мощной керосиновой лампой, подаренной ему на новоселье отцом. При её неровном свете крокодильи трупы выглядели загадочными и ещё более устрашающими, чем днём.

      – Это и есть твои девушки? – на всякий случай переспросила Мазози, не замечая, что теперь стоит коленями в луже крови. Руки она снова заложила за голову.

      – Разумеется. Они плохо себя вели, и мне пришлось их убить. А чтобы не вызывать лишний подозрений, превратил в крокодилов.

      – Ты и меня можешь превратить в крокодила?

      – А ты собираешься плохо себя вести?

      – Нет, – потупилась она и добавила тише: – Хозяин.

      Они оба добились своего. Кифару заполучил настоящую живую игрушку, покорную всем его прихотям, а Мазози – его большой ууме, который с первого знакомства наводил на неё животный трепет и рождал не менее животное желание. Но только если Кифару позволялось играть ею, когда ему вздумается, доступ к ууме был строго ограничен и разрешался лишь изредка, в качестве драгоценной награды, ради которой она с готовностью превращалась в рабыню, в тряпку,