В тени пирамид. Иван Любенко

Леонардо находился здесь?

      – Да.

      – А где проходили занятия скрипача с вашим сыном?

      – Здесь, – купец открыл дверь комнаты. – Как видите, это совсем рядом. Как я выяснил, музыкант подменил эскиз в тот момент, когда сына в комнате не было.

      – А что за человек был этот Несчастливцев?

      – Весьма интеллигентный. Одевался бедно, но выглядел опрятным. Однажды, рассматривая мои египетские экспонаты, признался, что мечтает побывать в этой древней стране, чтобы повторить опыт двух скрипачей – венгра Рэмени, лучшего исполнителя чардаша, и шведа Ван Булла, которые пятнадцать лет назад забрались на вершину пирамиды Хеопса и отыграли там целый концерт, исполнив свои любимые мелодии. Говорят, окрестные жители диву давались, глядя на двух странных европейцев.

      – Вот как? Никогда об этом не слышал.

      – Да, представьте себе. К тому же Ван Булл исполнял просьбу своего короля.

      – Несчастливцев выпивал?

      – Не знаю. Но спиртным от него никогда не пахло. Лет пять назад он приехал в Ставрополь из столицы, когда прежний скрипач умер от разрыва сердца прямо во время представления.

      – Надо же, – покачал головой Ардашев, – какое злополучное место первой скрипки. Он одинок?

      – Да.

      – Я хотел бы поговорить с вашим сыном. Это возможно?

      – Конечно, – кивнул Папасов и, посмотрев в окно, сказал: – Карасей ловит. Пойду кликну его.

      Из окна Климу хорошо был виден пруд. Он имел круглую форму и располагался прямо посередине фруктового сада во дворе дома. Водоём питал ручей, бегущий из речки Желобовки, и по его берегам, выложенным местным известняком, стояли деревянные лавочки. Но одной из них, под старой яблоней, уже почти сбросившей листву, сидел мальчик лет десяти с удочкой. Поплавок из гусиного пера, выкрашенный в красный цвет, плясал на воде, но никак не ложился на поверхность и не уходил ко дну. Видимо, карась ещё не проглотил наживку, а лишь подбирался к ней. Клим в детстве сам когда-то рыбачил и гордо приносил на кукане домой не только прудовую мелочь, но и сазанов, карпов, щук и даже белого амура.

      Вдруг поплавок выпрыгнул вверх и резко ушёл под воду. Рыбак вскочил, дёрнул удочку, но прудовая жительница, показав голову размером с мужскую ладонь, сорвалась. «Ох, поспешил, – мысленно посетовал Клим. – Такого сазана вытащить – и день не зря прожит! Фунтов на пять[28] потянул бы». Удильщика окликнули, и тот, смотав снасть, зашагал в дом.

      По лестнице послышались шаги, и перед Ардашевым возник мальчик в серой куртке и кепке, с пытливым взором. За ним стоял отец.

      – Здравствуйте, – тихо проронил он.

      – Здравствуй. Меня зовут Клим, а тебя как?

      – Сергей.

      – Ты помнишь своё последнее занятие с музыкантом Несчастливцевым?

      – Ага.

      – Давай зайдём в комнату, и ты подробно расскажешь, как оно проходило, ладно?

      – Хорошо.

      – Ты где находился?

      – Я ждал Романа Харитоновича здесь,

28

5 фунтов – 2,05 кг.