В тени пирамид. Иван Любенко

следователя моя фамилия как кошачий вой для сторожевого пса. Пока о скрипке говорить не стоит. Попросите у него лишь копию осмотра трупа Несчастливцева и предсмертное послание. Пообещайте вернуть через час-два. Мне бы только одним глазом взглянуть на эти две бумаги. Если позволите, все выводы я изложу вам завтра часов этак в десять.

      – Буду ждать с нетерпением. Славин, думаю, мне не откажет. А вас довезти домой?

      – Да, но сначала мы остановимся на Николаевском, у магазина фотопринадлежностей. Мне надобно купить некоторые химикаты.

      – Никифор, трогай. Слышал, куда ехать?

      – Да, барин.

      Рессорный экипаж, запряжённый парой сильных молодых лошадок, вновь застучал металлическими колёсами по мостовым Ставрополя.

      Уже через час Папасов привёз домой Климу копию заключения прозектора и предсмертную записку Несчастливцева. Славин удовлетворил просьбу потерпевшего без всяких проволочек, разрешив вернуть бумаги на следующий день. Ардашев заметно повеселел, оставив купца в недоумении, но напомнив ему, что всё объяснит завтра в десять утра. А ещё через три часа, закончив писать собственное химическое исследование, будущий драгоман решил полистать путеводитель, найденный в ящике покойного скрипача, но книга благодаря закладке сама открылась на расписании движения пароходов из Одессы до Александрии, из которого следовало, что с октября, когда штормы на Чёрном море случаются чаще, в Египет выполняется всего два прямых рейса в месяц. Дата одного из них, подчёркнутого карандашом, полностью совпадала с восьмым числом, указанным в билете Клима. Сама закладка представляла собой ломбардный билет на сдачу и выкуп «золотой клипсы для ассигнаций в виде скрипки, украшенной рубином». Будущий дипломат посмотрел на часы: до закрытия залоговой конторы оставалось ещё два с половиной часа. Не теряя времени, он надел пальто, котелок и вышел из дома. Дорога не заняла больше четверти часа, и о появлении посетителя возвестил дверной колокольчик ломбарда.

      – Чего изволите? – справился благообразного вида приказчик с бритым подбородком и нафиксатуаренными усами.

      Клим молча протянул билет и спросил:

      – Могу ли я выкупить эту вещь?

      – К сожалению, это невозможно.

      – Отчего же?

      – Поклажедатель – господин Несчастливцев – скончался, как было указано в газете «Северный Кавказ», и в полиции нам выдали удостоверительную надпись о его смерти. Согласно нашему уставу, по происшествии двух дней со дня смерти поклажедателя мы имеем право выставить принадлежащую ему вещь на продажу, что мы и сделали. Всего несколько часов назад её приобрели.

      – Жаль, а я надеялся поучаствовать в торгах.

      Приказчик покачал головой.

      – А на какой срок покойный заложил клипсу?

      – Эти сведения носят доверительный характер, но поскольку музыкант умер, то я сделаю вам одолжение и отвечу: на сорок два дня.

      – Большой срок.

      – Такова была его воля. Но позвольте узнать, сударь, откуда у вас билет на этот зажим для банкнот?

      – Я купил книги покойного, и в одной из них