Условия человеческого существования. Вячеслав Юрьевич Сухнев

полузатёртые буквы: «г. Минск, ул. Уральская, 4». Второй трансформатор был моложе – только разменял четвёртый десяток.

      Огромные катушки трансформаторов охлаждало масло. Для контроля его уровня существовало газовое реле с двумя контактами-герконами. При большом испарении масла включался верхний геркон и тогда раздавался звуковой сигнал – тысячекратно усиленное комариное пенье. Дежурному на подстанции в таком случае полагалось во время профилактики долить жидкости. Если случалась течь, то нижний геркон отключал всю цепь. И тогда уже приходилось капитально ремонтировать баки. Иначе в пересохших катушках трансформаторов поднималась температура, что грозило замыканием во всей цепи и прочими неприятностями техногенного характера.

      Старый трансформатор не вынес тяжести лет. Осушенная верхняя часть катушек нагрелась так, что несколько витков обмотки расплавились. Мощный разряд, похожий на заблудившуюся молнию, сверкнул в темноте кирпичной будки. Пары масла, скопившиеся в баке, взорвались. Обломки бака, словно артиллерийская шрапнель, ударили по второму трансформатору и он тоже потёк. Горячая жидкость расплескалась по всей подстанции и загорелась.

      Второй трансформатор ещё боролся за жизнь. Едва масло в его пробитом баке снизилось до критического уровня, нижний геркон попытался отключить цепь, но его горизонтальная ось сместилась от удара взрыва, и теперь геркон не доставал до основного контакта. Электрический ток напряжением в десять киловольт продолжал поступать с линии передачи на подстанцию. И когда Фалалеев на своем драндулете, наконец, преодолел пустырь, взорвался второй трансформатор – вместе с остатками масла. За пятьдесят с лишним вёрст на другой подстанции, от которой начиналась десятикиловольтная линия, только чуткая автоматика заметила скачок напряжения.

      Фалалеева удивила внезапно наступившая тьма: огоньки Амельяновска впереди одномоментно погасли. Он оглянулся на будку и ещё больше удивился. На пустыре, как ему показалось, стартовала космическая ракета – не хуже чем в телевизоре. Из будки вырывался столб пламени, возносивший в чёрное небо плиту, служившую крышей подстанции.

      – Ни хрена себе, – пробормотал дежурный, ощутив резкую слабость в ногах. – А если бы я возле будки шарился? Ну, ни хрена себе!

      По лестнице с балкона в фойе сошли несколько женщин в длинных цветастых платьях с оборками, кружевами и буфами. Костюмы для женской части хора шили по старинным фотографиям амельяновских казачек. Жаль, что в полутьме не было видно, какие розы и мальвы цвели по подолам.

      – Мы будем спивать или не будем? – вопросила темноту одна из женщин.

      – Здорово, Максимовна, – любезно сказал Григорий Петрович Забазнов. – Электричеству пришел кердык. Думаю, придётся тебе спивать дома, перед своим дедом. Он еще слышит? Ну и слава Богу… Исполни ему песни композиторов – заслужил. Любаньку не видела?

      – Здесь я, – вышла вперёд Любанька, невысокая и плотная девушка с широким