Условия человеческого существования. Вячеслав Юрьевич Сухнев

дочь Забазнова и племянница Светланы Петровны, в прошлом году окончила школу, поступила на заочное в планово-экономический техникум, но пока нигде не работала. Потому и пела со скуки в хоре Дома культуры.

      – Дождемся Любаньку и поедем, – продолжал Григорий Петрович, подталкивая родственников к стене, чтобы не торчали на пути торопившихся на улицу граждан. – У меня со светом порядок – четыре лампы наяривают. Клавдя пирогов напекла с рыбой и с капустой. А горючего у меня, сами знаете, всегда полный боезапас. Папаня с маманей уже за столом сидят, уже слюни на кулак наматывают.

      – Предупреждать надо, – сердито сказала Светлана Петровна. – Всё у тебя, Гришаня, с наскоку, всё экспромтом…

      – Так мы же договаривались! – удивился Забазнов. – Ещё неделю назад. Договаривались посидеть у меня, отметить ваш учительский праздник. Михалыч, подтверди!

      – Клянусь, – поднял правую руку как в суде Сергей Михайлович. – Приглашал.

      – Ты, сестра, по-моему, перетрудилась на умственной почве, – продолжал Забазнов. – Ну, извини, ёклмн, что телеграмму не прислал и не напомнил. Извини, что планты ваши поломал. Небось, после концерта вы в Кремль намыливались? Так я тебе скажу, дорогая сестрица, и в Кремле нет света. Вот такая, значит, катаклизма.

      – Не знаешь, почему нет электричества? – спросил Сергей Михайлович.

      – Не знаю, но догадываюсь, – ответил шурин. – По-моему, трансформатор гавкнулся – окончательно и бесповоротно. Он и так был третьего срока носки…

      Летом дождь в степи прекрасен.

      Воздух, с утра ещё прозрачный, к обеду постепенно наливается белёсой парной дымкой. Она сгущается, на горизонте набухает синева. Постепенно встает чёрная лохматая туча, которая растёт, растёт и, наконец, занимает полнеба. Солнце прячется, и степь озаряется белыми искрами, которые просвёркивают в чёрной и всё растущей завесе. Грома пока не слышно, потому что гроза в десятке километров. Всё вокруг замирает: пожухлая трава, рыжие от пыли лесополосы, зелёные стрелки кукурузы, разлапистая ботва арбузов на бахчах. Воздух недвижим, и от этого только сильнее ощущение жара, который исходит от клёклой жёлто-серой земли. Потом налетают маленькие смерчи. Они проносятся через дорогу, увлекая сухие травинки, бумажки и тонкую пыль. Из степи вдруг пышет влажной прохладой, словно на мгновенье открылась дверь холодильника. Теперь на чёрном фоне тучи становятся заметны серые полосы дождя. Они ещё далеки и похожи на щупальца гигантского осьминога. После томительной тишины и неподвижности налетает шквал. Воздух ревёт, небо раскалывается от молнии, похожей на чудовищное разлапистое дерево. Грохот как при конце света. Ужас и восторг одновременно! Первые крупные капли выбивают в пыльном ковре дороги тёмные оспины. И сразу на землю опрокидывается вода. Дождь валит стеной, истомлённая зноем степная зелень жадно пьёт небесную влагу. Люди и животные не прячутся от дождя. Это такое блаженство – вымокнуть под летней грозой после долгой недели суши и горячего ветра! Но ливень, как всё замечательное,