Тьма во мне. Александр Манахов

Все эти случайные связи были попытками слепого найти путь в неизвестном ему мире. Мир этот назывался жизнью, а путь – любовью. Но он искал, попросту не зная, что такое любовь, ведь материнскую любовь он отринул, а отцовской так и не нашел, и потому в душе был несчастен так же, как и я. И так же, как и я, он искал убежище. Но так уж устроен мир, что не бывает убежища общего, для всех сразу. У каждого оно свое. И он находил утешение в случайных связях, а я в единственном доступном мне роде убийств. Неужели во мне больше зла, чем в нем? Удивительно, ведь я всегда думал, что моя душа не так слепа. Она не блуждала впотьмах, а тихо шла по узкой сияющей тропе, похожей на единственный солнечный луч в мире абсолютного мрака. В отличие от Хьюго, я любить умел.

      Миранда. Имя ее означает «достойная похвалы», и она в самом деле была достойна самых высоких похвал. Ее отец малефик лорд Хагамар был одним из ближайших союзников нашего короля. Он обладал силой, ведал тайны земли, воды, огня и ветра, мог заговаривать раны и общаться с душами мертвых. Пусть дочь не унаследовала его дар, зато ей передалась отцовская любовь к книгам. В отличие от многих своих сверстниц, занятых неглубокими мыслями о нарядах, украшениях и балах, она умела рассуждать. Она словно стояла на ступень выше всех остальных, более того, знала об этом, но в ее поведении, в ее манере держать себя с людьми не было и намека на высокомерие. А, кроме того, она была красива.

      Сейчас уже не вспомню, когда именно я понял, что люблю ее, и как это произошло, но теперь я знал это наверняка, как знал и то, что никогда не смогу стать достойным ее. Я находил в ней то совершенство души, которое не находил в себе или в ком-то другом. Миранда многим отличалась от остальных девушек нашего круга, которые когда-то бывали в замке. Например, она обладала независимостью суждений и собственными взглядами на жизнь. Хагамар воспитывал так всех своих детей, но Миранда отличалась какой-то своей врожденной мудростью, которая была такой понятной, такой по-житейски простой, и которая возводила ее обаяние на недосягаемую высоту. Миранда умела не только нравиться людям, она могла заставить мужчин считаться со своим мнением, чего не могла сделать ни одна другая девушка, умела находить аргументы в спорах, ее трудно было смутить или застать врасплох. И эта ее внутренняя сила, привлекала одних и отталкивала других. Впрочем, я знал, что беспокоит их не Миранда вовсе, а собственная слабость и глупость, которые, порой, так ясно проступали в людях, находящихся рядом с ней.

      Знала ли она о моих чувствах? Нет. Я никогда не стал бы докучать ей своими признаниями. Я боялся этих признаний, и не потому, что боялся отказа. Меня больше пугала взаимность. Мне думалось: смогу ли я быть достаточно сильным, достаточно разумным, достаточно смелым, чтобы всегда быть рядом с ней? Возможно, когда-нибудь, когда я совершу подвиг достаточный, чтобы гордиться им и собой, я признаюсь ей. Но до тех пор, моя любовь останется тайной и далекой, как звезды. А если опоздаю, что же, значит, так тому и быть.

      Сколько раз я наблюдал,