Тьма во мне. Александр Манахов

исповедь и заповедь. Открытый, веселый Редерик был старшим сыном, и потому являлся первым наследником земель Хагамара. Однако он ни в одной своей черте не имел сходства со своим отцом. Волосы его не чернели и не вились, а топорщились коротким рыжеватым ежиком. Лицо его не выдавалось такими выразительными скулами, и было не вытянутым, а квадратным и чуть расходящимся вширь. Он уже имел не по-юношески волевой подбородок, ростом и обхватом мощной груди превосходил даже Хьюго, а его светло-зеленые глаза, единственные зеленые в их семье, были настолько обыкновенными, что в них невозможно было разглядеть признаки хоть какой-то родовой магии. В них не было того зачарованного свечения, которое отличало голубой взор Хагамара. Внешностью Редерик пошел в кого-то с материнской стороны, хоть на мать он тоже не был похож.

      Другое дело – Ториэн, серьезный и молчаливый, младший в семье, приходящийся ровесником мне, именно он был истинным сыном своего отца. Волею судьбы ему передался не только дар Хагамара, но и его внешность. Ториэн, как и Хьюго, словно был слепком своего отца в молодости, правда, пока лицо его не обрело ту пугающую резкость, которую имел старший малефик. Возможно, состарившись, годами занимаясь темным колдовством, он обретет такое же сходство с черепом, однако сейчас черты его лица были мягкими и привлекательными. Впрочем, самого Хагамара нельзя назвать некрасивым, в самом привычном понимании этого слова. В темноте или, особенно, в резком мерцании факелов, он скорее походил на создание иных опасных миров. Однако на свету, правильные черты его лица соотносились друг с другом в какой-то своей удивительной гармонии. Сам он походил на загадочную книгу, под мрачным кожаным переплетом которой скрывались белые страницы, полные удивительных глубоких мыслей. Узнавший малефика поближе понимал, насколько внешность его обманчива, и как разнится она с его добрым и честным характером.

      Но вот Ториэн, имел вид не просто человеческий, но красивый, и даже очень красивый. На вытянутом лице линия скул была только слегка очерчена. Нос, имевший небольшую горбинку у самой своей вершины, далее устремлялся ровной стрелой по направлению к тонким, но четко очерченным губам, на которых не часто появлялась улыбка. Бледная кожа, темные волосы, которые он, подражая отцу, уже начал отращивать. Правда, их еще не тронула седина. И в этой удивительной, не приторной красоте ощущалась необъяснимая сила, которая привлекала внимание, вызывала доверие и вместе с тем какую-то примесь страха неясной природы. Проницательный взгляд таких же голубых, как у Хагамара, глаз никогда не бегал бесцельно по сторонам, был устремлен всегда прямо, и вместе с этим как бы вглубь себя. Какие тайны мира видит он этими глазами? И все же, несмотря на звенящую синеву и живущую в Ториэне волшебную силу, в глазах его отсутствовало то едва уловимое свечение, которое я так часто видел в глазах Хагамара, и которое сразу выдавало в темном малефике его светлое нутро.

      Впрочем, Ториэн всегда мне нравился, также как и Редерик. Оба они так различались и внешностью, и характером, что казалось, будто им никогда не найти общий