Червоблох. Павел Деникин

чем столкнулся здесь Эдуард, а уж потом плеваться слюной в негодовании… если доказательства окажутся дутыми.

      – И я так и не услышал, почему именно здесь мы можем говорить, не боясь быть услышанными этой вашей тварью?

      – Говорю же: кристалл! – сказал Глебов. – Я нашёл его здесь и здесь сконцентрирована вся его мощь.

      – Паша, сядь… пожалуйста! – Вмешался Виктор Ильич. И дослушай до конца.

      «Раскомандовался», – подумал Павел, но сел.

      Глебов долго собирался с мыслями. Что-то мычал и выдавал не совсем членораздельные, но здорово растянутые фразы. Павлу это напомнило старый патефон, в котором, прежде чем услышать песню в нормальном звучании, нужно было с помощью рычага завести пружинный двигатель. Он попытался вникнуть, но взбунтовавшийся мозг отказывался воспринимать, подсовывая взамен воспоминания из детства… правда, в некотором роде связанные с той хернёй, которую нёс сейчас этот чудаковатый выживший (из ума) в авиакатастрофе мужик… Или все эти странные воспоминания ложны? Ведь есть же понятие «ложная память»? Есть, он точно слышал!

      – …тварь незрима в нашем мире, но в других мирах у неё есть личина. Вполне осязаемая, чтобы её убить.

      Павел услышал очередную нелепость и оторвался от своих мыслей. Глебов говорит о совершенно безумных вещах. Сравнить их можно разве что со свидетельствами очевидцев НЛО… или свидетелями Иеговы.. Но вся эта хрень… «Боже, что я здесь делаю?!» – Павел состряпал несчастную физиономию и закатил глаза к небу.

      И увидел Глаз.

      Игра сумеречных лучей создала образ иконописного глаза Рублёвского Спаса. Укоризненный, будто спрашивающий, что же ты такой скептичный, парень? Что ты всё ноешь, то тебе не то, это – не это! Будь проще, – «говорил» Глаз, – отдели зёрна от плевел, ищи истину, как ищут хлеба!.. Павел не выдержал и отвернулся от назойливой укоризны небесного глаза. Неприятное чувство. Пристыдили, как последнего шкодника. И кто пристыдил?! Павел закрыл глаза… и увидел отпечаток света. Глаз. Никуда не делся. Преследует…

      – …в порядке? – крестный ткнул в бок, обеспокоенно наблюдая за выражением лица Павла.

      – А! Да… Да, всё нормально, – Павел глянул на небо. Но Глаз уже не сверлил его сверху. Облака сместились. Эффект пропал. – Задумался, просто.

      «Может, истинно Господь дал знак, примиряя меня с реальной… пусть и кажущейся ирреальной, действительностью?» – подумал Павел, и быстро-быстро заморгал, пытаясь уловить исчезающий отпечаток. «Он ведь и вправду был, как глаз Рублёвского Спаса?» Потом посмотрел на Эдди.

      – Хлебни, – протянул тот флягу. – Освежит голову.

      Павел машинально взял флягу, машинально глотнул и чуть не выблевал весь завтрак. Горькая дрянь! Усилием удержал себя от рвотных позывов, отплёвываясь и отхаркиваясь вязкой слюной. Скулы свело так, что, казалось, сейчас челюсть выломается. А Глебов с крёстным с совершенно невозмутимыми лицами наблюдали за его мучениями.

      – Не понравилось? – Виктор Ильич похлопал крестника по спине. – Да уж, это