Червоблох. Павел Деникин

закрыл рот, поджав губы. Тяжело вздохнул, и кисло улыбнулся:

      – Надеюсь, она хоть симпатичная будет.

      9

      В аэропорту Кольцово, Екатеринбург, они взяли такси до Нижнего Тагила.

      Музыка на радиоволне сменилась местными новостями:

      – Сегодня несколько тысяч жителей города вышли на демонстрацию, перекрыв движение машин на злополучном пешеходном переходе проспекта Ленина, где три дня назад произошла страшная трагедия, унёсшая жизнь трёхгодовалого ребёнка и… – голос диктора так и сочился ненавистью к виновнице ДТП.

      – Вот ведь сука! – процедил водитель такси, выключив радио. – Даже слушать зло берёт! Такую мразь линчевать мало!

      – А если бы на месте этой девушки была ваша дочь? – спросил Виктор Ильич. – Вы бы тоже её линчевали?

      Таксист воззрился на пассажира, как на языческого идола, вдруг заговорившего, и в речи его была ересь. Чувствовалось, что ему очень хочется нагрубить, а потерять клиента – не хочется. Таксист поиграл желваками и, угрюмо вперив взгляд на дорогу, выдавил из себя:

      – У меня нет дочери.

      Виктор Ильич хотел ответить на это, но Павел предостерёг, положив руку ему на плечо.

      – Командир, а можем мы выехать на проспект Ленина? – спросил Павел.

      Таксист помотал головой:

      – Зачем? Вы же слышали, там перекрыто.

      – А ты нас довези дотуда, получишь две суммы.

      Минут через пять такси упёрлось в пробку.

      – Пройдёмся, дядь Вить? – спросил Павел, расплачиваясь с водителем.

      Они вышли из машины, и направились в сторону столпотворения.

      – Зачем ты ему двойную плату дал?

      – Задобрить хотел, – пожал плечами Павел.

      – Задобрил?

      Павел опять пожал плечами. Его внимание уже привлекла толпа впереди.

      Народу толпилось действительно много. Плюс полицейское оцепление. У знака пешеходного перехода куча цветов, венков, мягких игрушек. Павел заметил видеокамеру, перед которой суетливо тараторила журналистка, и дернул крёстного за рукав, предлагая обойти стороной съёмочную группу. Виктор Ильич кивнул.

      Из общего гвалта доносились обрывки фраз:

      – …палка бывает о двух концах…

      – Хватит молчать – пора сказать!

      – …она как ехала, так и поехала! У неё тормозной путь какой был, ребята, вы что! – Павел увидел молодого папашу с ребёнком на руках.

      – Чем больше здесь люди будут стоять, тем быстрее до Москвы это дойдёт! – прокричал другой парень. – Никакие чиновники не отмажутся!

      Потом, как по команде толпа стала скандировать:

      – Тюрь-ма! Тюрь-ма! Тюрь-ма!

      Возле давеча тараторившей журналистки появился мужчина в солидном костюме и в пальто нараспашку. Он поднял руку в попытке угомонить толпу; и когда люди более-менее затихли, произнёс речь:

      – Я полностью разделяю со всеми чувства и всё, о чём здесь говорится. И я говорю это не только от своего имени, но и от главы Администрации города.