Червоблох. Павел Деникин

в лес. Для пострадавшего в авиакатастрофе мой друг оказался довольно-таки скор. Возможно, сказывалось то, что он моложе почти на пять лет, но у меня отчего-то возникло стойкое ощущение, что что-то его просто тянуло в глухое урочище. Он спешил, словно шашки наголо, и мне приходилось просить «попридержать коней».

      Время смазалось. Помню, уже стемнело, когда набрели на лачугу. Я решил, что здесь он живёт, и догадка подтвердилась. Простой охотничий домик, где нам, судя по времени, предстояло заночевать. Не в первый раз за весь наш путь я подумал, что друг сошёл с ума (даже прикидывал, как бы вернуться, но боялся заблудиться). Эдди продолжал играть в партизана. Видимо, что-то (может, у него сотрясение мозга было… или психологическое потрясение? – по виду так и не скажешь) изменило восприятие реальности, и он свихнулся! Эдди взял алюминиевый чайник и поставил на керосиновую горелку. Голубоватое пламя стало единственным источником света. Друг продолжал молчать и настаивать на молчании. Это жутко угнетало. Честно сказать, я начал бояться за свою жизнь. Ты не поверишь, как жажда жизни захватывает разум в определенных ситуациях – просто невольно цепляешься за неё грешную! И в тот момент была как раз та ситуация. В голову полезли мысли, не насолил ли я когда в жизни своему чудаковатому другу, и не хочет ли он отомстить вот таким замысловатым образом? Ведь кроме него, меня и Господа Бога с Девой Марией никто не знал, где мы. Но ничего такого не вспомнил. Однако трудно угадать, что может скрываться в больной голове сумасшедшего. И я продолжал бояться. Успел вспомнить «Отче наш».

      Вскипел чайник. Эдди заварил какую-то труху, разлил вар по алюминиевым кружкам, и протянул мне одну. По его виду отказываться было бессмысленно, а вкупе со страхом, и бесполезно. Я дождался, когда он сделает первый глоток и тоже пригубил. На удивление отвар оказался вкусным, по нутру растеклось приятное тепло, и только тогда я заметил, как на самом деле замёрз.Эдди улыбнулся, кивнул на чайник, мол, повторить? Я отказался: и от одной-то кружки пробило в пот. Тогда он встал с топчана, выглянул за дверь, будто мог впотьмах что-то разглядеть, и задвинул засов. Подошёл к окну, тоже что-то повысматривал, зашторил. Я почувствовал, как подскочило давление, и подумал: «держись, Витя! Начинается!»

      И ты знаешь, Павлик, действительно, началось.

      Эдди затушил горелку. Я приготовился защищаться и орать. Но напрасно ждал нападения. Эдди долго шуршал и копошился в темноте. Потом… я подумал, что ему всё-таки понадобился свет и он вновь зажёг горелку. Я ошибся, свет исходил не от горелки. Эдди держал в руках кристалл, излучающий удивительное изумрудное свечение. Видимо, изумленное лицо весьма позабавило моего друга, так он был доволен эффектом. Он поманил меня. Я подошёл. Эдди дал знак склониться к кристаллу. Я повиновался, лицо словно окунулось в прозрачную морскую воду… А потом увидел то, что никогда не думал увидеть.

      Я увидел молодого человека, выгуливающего огромного пса непонятной породы. Это был Юра и выгуливал он Хорта. И ни капли сомнения, что это герои «Сони едут до конечной».

      Павел