Зов предков. Екатерина Порва

больше пяти минут своих младших…

      Она тихо зашла в комнату, оставив дверь открытой; занимаясь письмом, мне не надо скрываться, но это лишь глупое утешение. Усевшись на кресле, она берет мягкую игрушку в руки – шуршание выдает каждое движение, пока она не откидывается на спину с тяжелым вздохом. Я почти выдаю такой же, разбираясь с поставкой сырья из города в Абриосе.

      – Что такое, милая? – все еще смотрю на строчки, где вникаю в торговое ремесло и взвешиваю все «за» и «против» в новом контракте, сверяясь со старым – вдруг меня попытаются обмануть?

      Она молчит пару минут, и я уже решаю развернуться; сестра сидит, смотря в потолок, и продолжает сверлить его взглядом. Я присаживаюсь рядом, обняв ее за плечо, и целую в макушку.

      – Почему молчишь?

      – Я скучаю по папе…

      Сглотнув, упираюсь лбом в ее волосы. Как мне на это ответить?

      – Я тоже, солнышко.

      – И по маме…

      – Да, понимаю.

      – Правда, понимаешь? – неуверенно спрашивает она. – Мне казалось, тебе все равно, как только ты принялась за работу.

      Отпрянув, грозно смотрю на нее. Уверенный взгляд остудил пыл.

      – Просто я-я-я… я не вижу твоей слабости. Я… и Натан… мы плачем по ночам вместе. Я прихожу к нему, рассказываю истории. Он записывает их. Потом мечтает о том, как создаст магазин… мы продумываем детали. Что он будет там продавать.

      На губах возникла призрачная улыбка.

      – А ты… ты постоянно занята. Я не знаю, как к тебе подступиться. Мне кажется, что мы отдаляемся друг от друга. И мне страшно… и… еще, кажется, что ты не слишком уверена в моей мечте.

      – Насчет того, чтобы приняться за сельское хозяйство? – уточняю. Она кивает, и замолкает. Мне остается только вздохнуть и встать из кресла; перебирая ручки комода, открываю второй ящик и вытаскиваю оттуда альбом; усаживаюсь на пол, подзывая любопытную сестру.

      – Почему все фотографии перемешаны?

      – Я вытащила их, разложила на ковре, и следила за тем, как вы взрослели. Как рядом были мама с папой… потом только папа.

      Она поднимает на меня глаза, но я продолжаю, взяв в руки снимок с нашим общим походом. После предсказания шив о кончине матери, мы часто выбирались на вылазки все вместе.

      – И помню все. Помню все факты о мире, который нас окружает; все законы физики, химии, которые рассказывал отец. Все о человеческом искусстве, которое любила мама, и постоянно просила у отца книги оттуда… ей так нравилось рассуждать о жизни, которая столь далекая. Ей нравилось заводить новых друзей, и мне теперь тоже это не страшно делать, – не сдерживаю улыбку, – и каждый раз, когда я это вспоминаю, мне хочется бросить все, как-то отмотать время назад, или застыть в нем, никуда не двигаться, не брать на себя ответственность… Инара, я очень устаю от того, что сейчас на моих плечах. И, наверное, ты права, что я отдаляюсь. Сейчас мне приходится