Финеас Финн. Энтони Троллоп

он был готов доказывать и в палате общин, и вне ее, что тайное голосование как политический шаг – мера трусливая, неэффективная и разлагающая. Мистеру Монку нравилось слово «разлагающий», и Финеас с восхищением его перенял.

      На третий день сессии в доме мистера Майлдмэя состоялось собрание. Финеас, конечно, слышал о таких встречах раньше, но никогда на них не бывал. Собственно, когда в начале предыдущей сессии виги пришли к власти, ничего подобного не проводилось: мистер Майлдмэй и его сторонники истратили все силы на борьбу и радовались передышке. Однако пора было вновь браться за дело, и поэтому все они явились к мистеру Майлдмэю с целью узнать, что намерен предпринять их глава и его кабинет.

      Финеас Финн пребывал в совершенном неведении о том, что ему предстоит, и лишь смутно воображал себе, что каждому нужно будет сказать, согласен ли он с предлагаемыми мерами. На площадь Сент-Джеймс он отправился с Лоренсом Фицгиббоном, но не мог расспросить даже его, так стыдно было показывать свое незнание.

      – В конце концов, это ровным счетом ничего не значит, – заявил Фицгиббон. – Что скажет мистер Майлдмэй, ты знаешь не хуже меня. Потом слово возьмет Грешем. Потом Тернбулл что-нибудь возразит. И наконец, мы согласимся – с чем угодно или вовсе ни с чем, на этом дело и закончится.

      Финеас по-прежнему не понимал, потребуется ли выбор лично от каждого или же нет, и по завершении собрания был разочарован: казалось, он мог бы с тем же успехом остаться дома и никуда не ходить. Тем не менее он присутствовал по приглашению мистера Майлдмэя и дал молчаливое согласие на то, чтобы план реформ был принят в эту парламентскую сессию. Лоренс Фицгиббон описал произошедшее весьма точно: мистер Майлдмэй произнес длинную речь, мистер Тернбулл, большой радикал, считавшийся представителем так называемой манчестерской школы [12], задал полдюжины вопросов. Мистер Грешем в ответ произнес короткую речь. Затем еще одну речь произнес мистер Майлдмэй, и собрание завершилось. Суть заключалась в том, что будет предложен билль о реформе, весьма щедро расширяющий избирательное право, но не предусматривающий тайного голосования. Мистер Тернбулл выразил сомнение, удовлетворит ли это жителей страны, но даже он высказывался мягко и держался учтиво. Репортеры не присутствовали: этот шаг к превращению приватных собраний в частных домах в собрания публичные еще не был совершен, а раз так, то не было нужды горячиться, и все вели себя учтиво. Они пришли к мистеру Майлдмэю, чтобы услышать его план, и они его услышали.

      Два дня спустя Финеас должен был ужинать с мистером Монком. Тот пригласил его, встретив в палате общин:

      – Я не устраиваю званых обедов, но хотел бы, чтобы вы пришли и познакомились с мистером Тернбуллом.

      Финеас, разумеется, принял приглашение. Многие называли мистера Тернбулла величайшим умом государства и утверждали, что страну может спасти только строгое следование его указаниям. Другие рассказывали, что он демагог и мятежник в душе, в нем нет ничего от англичанина, он лжив и опасен. Последнему Финеас был склонен верить и, так как

12

Направление политической и экономической мысли в Британии XIX в., отстаивавшее идеи свободной торговли, невмешательства со стороны государства и другие идеи экономического либерализма, а также свободу прессы, отделение церкви от государства и т. п. Джон Брайт (1811–1889), один из видных представителей школы, считается прототипом мистера Тернбулла.