Финеас Финн. Энтони Троллоп

в нем такого особенного нету, да и зазнаваться начинает, как я погляжу.

      Мэри не ответила, но, поднявшись к себе, поклялась перед фигурой Девы Марии, что будет всегда верна своему возлюбленному, вопреки матери и всему миру – и даже, если так случится, ему самому.

      Как-то под Рождество отец заговорил с Финеасом о деньгах.

      – Надеюсь, дела твои неплохи, – сказал доктор, считавший, что платит сыну щедрое содержание.

      – Конечно, приходится туго, – сын теперь трепетал перед отцом куда меньше, чем во время предыдущего такого разговора.

      – Я рассчитывал, что этого будет достаточно.

      – Не подумайте только, будто я жалуюсь, сэр. Я понимаю, что получаю куда больше, чем имею право ожидать.

      Доктор невольно задался вопросом, есть ли у сына вообще право ожидать чего-либо и не настало ли время, когда тот должен зарабатывать себе на хлеб сам.

      – Надо полагать, об адвокатуре сейчас говорить не стоит? – спросил он, помолчав.

      – Не теперь. Едва ли возможно делать и то и другое сразу.

      Это понимал даже мистер Лоу.

      – Но не думайте, будто я вовсе отказался от этой мысли.

      – Надеюсь, что нет! Раз уж мы потратили на это столько денег.

      – Ни в коем случае, сэр. И мои нынешние занятия помогут мне, когда я вернусь к юриспруденции. Конечно, нельзя исключать, что я смогу получить должность при кабинете министров, на государственной службе.

      – Но тебя уволят, когда правительство сменится!

      – Да, сэр. Тут я полагаюсь на удачу. В наихудшем случае надеюсь, что смогу приискать себе постоянное место. Думаю, мне это по силам. Но надеюсь, что такой нужды не будет. Я считал, однако, что все это уже было между нами улажено, – Финеас принял вид оскорбленной невинности, намекая, что отец с ним слишком суров.

      – Но пока что тебе хватает денег? – снова помолчав, спросил доктор.

      – Я хотел просить вас дать мне сто фунтов. Мне пришлось понести некоторые расходы, приступая к своим обязанностям.

      – Сто фунтов.

      – Если это вас затруднит, сэр, я могу обойтись без них.

      Финеас пока не заплатил ни за свое ружье, ни за бархатную куртку, в которой ездил на охоту, ни, скорее всего, за бриджи. Сто фунтов были отчаянно ему нужны, но просить о них было стыдно. О, если бы только получить должность, пусть даже самую незначительную, – он бы сразу же вернул отцу долг!

      – Я, разумеется, дам тебе эти деньги, – проговорил доктор. – Но постарайся, чтобы подобная необходимость возникала как можно реже.

      Финеас заверил, что так и сделает, и на этом разговор завершился. Едва ли стоит говорить, что он ничего не сказал отцу о векселе, который подписал за Лоренса Фицгиббона.

      Наконец настала пора возвращаться в Лондон, к блеску тамошней жизни: кулуарам парламента, клубам, пересудам о распределении должностей и собственным служебным перспективам, сиянию газовых фонарей, напускной горячности политических оппонентов и парику спикера. Предаваясь на каникулах праздности,