Финеас Финн. Энтони Троллоп

по сути, сказала ему, что любила бы его, когда бы не была бедна, что уже полюбила и подавила в себе это чувство, потому что не могла позволить себе выйти за человека без денег. В таких обстоятельствах он не мог досадовать, не мог на нее сердиться – мог лишь поклясться самому себе, что останется ее другом. И все же теперь он любил ее еще больше – в то время как она была невестой его соперника! О, зачем только он не сломал себе шею, свалившись с пони Дональда Бина?

      – Спустимся вниз? – спросила она.

      – О да.

      – Не хотите пройтись дальше вдоль озера?

      – К чему? Теперь в этом нет смысла. И вы, конечно, захотите вернуться пораньше, чтобы встретить его с охоты.

      – Едва ли. Его не трогают подобные мелочи. Но мы были здесь так долго, что лучше вернуться коротким путем. Я скажу мистеру Кеннеди, что вам известно о помолвке, если вы не против.

      – Скажите ему что хотите.

      – Нет, мистер Финн, я не приму такого обращения. Вашу резкость со мной я прощаю, но жду, что вы искупите ее тем красноречием, с которым станете поздравлять мистера Кеннеди. Я не позволю, чтобы вы были с ним неучтивы.

      – Прошу прощения, если был неучтив с вами.

      – Не стоит извинений. Мы старые друзья и можем позволить себе говорить прямо, но с мистером Кеннеди ваш долг – быть любезным. Вспомните о пони.

      Обратный путь прошел почти в полном молчании. Перед тем как выйти из сени кустов и скал на открытую лужайку, Финеас остановился перед своей спутницей:

      – Я должен с вами проститься: я уезжаю рано утром.

      – До свидания – и да благословит вас Бог, – сказала леди Лора.

      – Дайте руку. – Она повиновалась. – Едва ли вы знаете, что значит любить всем сердцем.

      – Полагаю, что знаю.

      – Но страстная влюбленность – знакома ли вам она? А чувство, что упустил свою любовь? Я думаю, вынужден думать, что вы никогда не испытывали этих мук. Это горькая участь, но я приму ее мужественно.

      – Да, друг мой, да. Я верю, что такая малость не ляжет тяжким бременем на ваши плечи.

      – Бремя поистине тяжко, но я приложу все силы, чтобы оно меня не раздавило. Как я любил вас! Сейчас нам предстоит расстаться, так подарите мне поцелуй, чтобы я мог сохранить его в памяти!

      Не стану повторять те слова, которые шептала леди Лора, пытаясь отказать ему, но поцелуй случился прежде, чем они отзвучали. После этого пара пошла к дому – в молчании, но в мире друг с другом.

      На следующее утро уезжали несколько гостей, и завтрак для них подали рано. Дамы не спускались, но мистер Кеннеди присутствовал как хозяин. Большая карета, запряженная четверкой лошадей, ждала у входа, чтобы отвезти путешественников и их багаж на станцию, и, пока все готовились к отъезду, в передней, естественно, царила суета. Посреди всех этих хлопот мистер Кеннеди отвел Финеаса в сторону:

      – Лора сказала, что сообщила вам о моем счастье.

      – И я сердечно вас поздравляю, – ответил тот, крепко пожимая ему руку. – Вам поистине повезло.

      – Я того же мнения, – сказал мистер Кеннеди. –