Брошенец. Зоя Константиновна Илькович

он был на месте, то почти не отходил от нее, осыпая ее знаками внимания и романтическими сюрпризами в виде букетов ландышей, диких пионов, которые она так любила. Иногда он приносил ей редкий цветочек – кукушкин башмачок, надеясь обрадовать ее.

      Люба делала вид, что ей приятно, благодарила его, но, оставшись одна, плакала, вспоминая дикие пионы, ландыши и кукушкины башмачки своего детства и юности. И те весны, в которых получала подарки в виде этих весенних цветов и сама дарила их друзьям и родным. Она уставала от его бесконечных, иногда грубоватых ласк, от недосыпанных из-за его любовных утех ночей. Он же совершенно отказался от насилия над ней, ставал все более нежным, и по ночам старался, чтобы и она испытывала экстаз.

      Люба признавалась себе, что все чаще и сама ждет прихода ночи и его умопомрачительных ласк. Она злилась на себя, ругала свое тело, но наступала ночь, и все начиналось сначала. Однажды она поймала себя на том, что, проснувшись ночью, обнаружила, что спит, повернувшись к нему и обняв его за талию, хотя обычно старалась отодвинуться от него подальше. Она хотела убрать руку, но он не позволил, повернувшись к ней и обхватив ее всю своими огромными ручищами.

      – Я окончательно сдурела! – смогла лишь подумать она.

      – Ты моя малышка, моя бедная птичка, уставшая жить в этой клетке. Потерпи еще немного, скоро мы уйдем отсюда, и я поселю тебя в хорошем спокойном месте. Я буду ласкать и холить тебя, ты станешь моей царицей, моим всем. Постепенно ты привыкнешь ко мне и полюбишь меня, ты уже начинаешь любить меня, я это чувствую по тому, что ты начинаешь отвечать на мои ласки.

      Когда Василий заговаривал с ней о том, что уведет ее неизвестно куда, ей сразу хотелось плакать. Ее тело было в плену, а сердце дома с детьми. Она не знала, когда увидит их, и от этого становилось еще горше.

      Люба по-прежнему отчаянно искала возможности побега, обдумывала возможность выкрасть у него ключ от замка на ошейнике, но это было рискованно, и воспользоваться этой возможностью можно было только в крайнем случае.

      Не показывая виду и стараясь не возбуждать его подозрений, она наблюдала за ним, стараясь извлечь как можно больше информации. Ее душа давно созрела для побега, и она отчаянно искала возможности уйти из проклятого места. Ни радость весны, ни ароматы мая, ни весенние цветы не трогали ее сердце. Очень хотелось не пасть духом и избавить сердце от отчаянного бессилия. У хорошей мечты есть плохая черта не сбываться, теперь она как никогда понимала это.

      – Так скучаю, хоть волком вой! – говорила она сама себе сквозь слезы, когда оставалась одна, в очередной раз поджидая их. – И помочь некому, приходится надеяться только на себя.

      Тиски судьбы, в которые она была зажата, не отпускали, заставляя ее думать до головной боли о своем будущем. Василий считает, что она ему подходит, и хочет забрать ее с собой неизвестно куда, в неведомые места, И путь туда будет, как она поняла из его слов, долгим и опасным. Если он уведет ее, когда она сможет вернуться домой? Когда увидит своих детей?