Тень Диссидента. Том I: Судьба и предательство. Артур Кроуэлл

– так, будто услышал вопрос, который не хотел слышать.

      – Читаешь, чтобы лучше понимать окружающих, – пробормотал он, – а в итоге окружающие всё хуже понимают тебя.

      Розария прикусила губу.

      – Тогда зачем ты пытаешься спасти этих людей? – воскликнула она, едва не срываясь. – Начни жить свою жизнь! Их не изменить! Их ничего не исправит! Этот город ужасен!

      Он наконец поднял на неё взгляд.

      И впервые за долгое время в его глазах не было уверенности.

      Он был не пророком, не учителем, не философом – просто уставшим магом, который не знал ответа.

      – Знаешь… – Каллиан потер виски, откидываясь на спинку кресла. – Иногда легче отвечать аллегориями. Говорить так, будто понимаешь, будто есть некий высший смысл во всём этом.

      Он усмехнулся, но в этой усмешке не было радости.

      – Мир не может существовать без иллюзий, а надежда не может существовать без иллюзии.

      Розария сжала руки в кулаки, стиснув зубы.

      – Иллюзии? Ты живешь в иллюзиях? – её голос стал надрывным.

      Каллиан посмотрел на нее долгим взглядом, и его губы дрогнули.

      – А ты?

      Она замерла.

      На мгновение в комнате воцарилась тишина, наполненная одними лишь тенью прошлого.

      – Роза выращена на навозе, – тихо добавил он. – Навоз мы не чувствуем, но он необходим.

      Розария отшатнулась, будто он дал ей пощёчину.

      В этот момент она поняла – эти слова не о людях.

      Он говорил про неё.

      – Я… я не понимаю тебя, – прошептала она, но в её голосе уже не было злости.

      Она развернулась и выбежала, хлопнув дверью.

      Каллиан не стал её останавливать.

      Он проводил взглядом убегающую девушку, затем посмотрел в окно, на тёмное небо.

      Он сказал слишком много.

      Или, может, слишком мало.

      Но ответа, который она хотела услышать, у него не было.

      Он вернулся к книгам.

      Знания умножают скорбь.

      Но разве он сам не был тому доказательством?

      В воздухе всё ещё витали её горячие слова, её боль, её гнев. Он вздохнул, глядя в темнеющее окно, и вернулся к разложенным перед ним свиткам и книгам. Ему нечего было сказать в ответ – слишком многое уже было сказано.

      За дверью в своей комнате Розария села на кровать, обняв себя за плечи. Она чувствовала, как внутри бурлит нечто неудержимое, похожее на океан, скрытый под песком. Гнев, боль, отчаяние… Почему её слова не задели Каллиана? Почему он лишь ответил ей этими холодными, философскими фразами? Неужели он действительно думает, что иллюзии – это всё, что осталось у этого мира?

      Она сжала пальцы. Всё её существо отказывалось принять это.

      В соседней комнате Орфей сидел за свечой, склонившись над свитками, что дал ему Каллиан. Символы плясали перед глазами, а в голове звучала музыка. Но теперь эта мелодия была не лёгкой и звенящей, а тяжёлой, низкой. Он провёл пальцами по струнам лютни, но не смог сыграть ни ноты. Он задумался о Лоране, о его взгляде после битвы.

      Что-то изменилось.

      А