Пассажир. Владимир Козлов

стюардесса.

      – Отключите, пожалуйста, телефон…

      Толстомордый глянул на нее, кивнул, сказал в телефон:

      – Все, короче, тут уже типа, разговаривать нельзя… Чтоб к моему приезду разобрались, а то…

      *

      Я отпер дверь, зашел в номер, нажал на кнопку выключателя. Зажглась лампа в пыльном советском абажуре. Вся мебель в номере тоже была советской. Кровать, письменный стол, тумбочка, холодильник в углу. На холодильнике – телевизор «Самсунг», единственная относительно новая вещь во всем номере, хоть и ему уже, может, лет десять. Облезло-коричневые обои. Занавеска и линолеум в тех же тонах.

      Я бросил сумку и рюкзак на кровать, подошел к окну. Внизу была автостоянка, за ней – огороженный пустырь. На другой стороне улицы тянулся длинный многоподъездный дом.

      Я достал из сумки айпэд. Девушка на ресепшн сказала, что wi-fi работает на этажах только у лестницы. «Зато бесплатно». «А чтобы платно, но в номере?» – спросил я. «Такая услуга, к сожалению, не предусмотрена». Я взял айпэд, вышел из номера.

      Напротив лестницы стоял диван, вокруг – кадки с пальмами. На диване сидел чувак в шортах и майке, с ноутбуком. Он поднял на меня глаза, подвинулся к краю.

      Я сел рядом. Включил планшет, разблокировал. Зашел на «Фейсбук». Идиотские приглашения в приложения. Заявка в друзья. «Саня Савельев». Я такого не знал.

      *

      Между домом и улицей тянулся ряд гаражей. Левее – одноэтажная халупа, обитая вагонкой: «Подбор автоэмалей». Рядом – биллборд с рекламой внедорожника «от 1550000 руб». Я пошел к дому – старой серой пятиэтажке.

      Домофон не работал. Я открыл железную дверь, вошел в подъезд. Дверцы половины почтовых ящиков были выломаны или открыты. Под ящиками валялись две пустые бутылки от водки, двухлитровая бутылка от пива и разорванная упаковка чипсов.

      Я поднялся на четвертый этаж. Дверь квартиры номер 34 была черная, металлическая – как и соседняя. Третья дверь на площадке – старая, обитая коричневым дерматином. Дерматин был разрезан в нескольких местах. Я позвонил в тридцать четвертую. За дверью послышались шаги.

      – Кто там? – спросил мужской хриплый, нетрезвый голос.

      – Извините, вы отец Кати Малышевой?

      – Да, ну а что такое?

      – Откройте. Мне надо с вами поговорить.

      Дверь открылась. На пороге стоял мужик за пятьдесят, в «левом» спортивном костюме Nike, красномордый, с лысиной и седыми волосами по бокам головы. Молния кофты была расстегнута, под ней – майка-«алкоголичка» и седые волосы на груди.

      – С ней что-нибудь случилось?

      – Нет… Она просто уехала из Москвы, и я ее ищу.

      – А ты кто?

      – Я ее друг.

      – Что значит – друг?

      Я не ответил.

      – Она к вам не приезжала?

      Мужик усмехнулся.

      – Я ее больше года не видел. Больше года! И это – благодарность… Вырастили, воспитали. Ее и Аньку… Думаешь, это было легко? Заводы стояли… Я был инженер, а пошел рабочим… А потом вообще