Пассажир. Владимир Козлов

пожал плечами.

      – А я вот думаю, что настроение у тебя хреновое. И знаешь, почему? Потому что ты – узник. Как, впрочем, и я. Мы все – узники тюрьмы, имя которой реальность. И никуда нам от нее не уйти. Правда, существует и альтернативная реальность. Знаешь, как она называется? Тот свет! – Мужик захохотал. – Вообще, люблю эту тему – Христа и Антихриста. Если есть желание, можем с тобой, что называется, подискутировать.

      Я покачал головой.

      – Ну, как знаешь.

      *

      Бородатый дремал, подперев рукой щеку. В уголке рта образовался пузырь слюны. На боковых местах напротив сидели два мужика – старый и молодой. Старый разгадывал кроссворд.

      – Вот как ты думаешь, что это такое? – спросил старый. – «Сыпется с неба в форме хлопьев». Ну?

      – Не знаю.

      – Ты тупой или прикидываешься?

      – Мне насрать. Отвянь.

      – Вы, молодое поколение, – поколение дебилов. У вас уже мозги не работают. Вы даже кроссворды разгадывать не можете. А те, кто еще младше, те вообще пиздец. Те уже и писать разучились. Только на клавиатуре что-то дрочат с ошибками, как попало…

      Молодой начал вытаскивать из пакета жратву, раскладывать на столике. Копченая курица, коробка «доширака», хлеб, полуторалитровая «бомба» пива.

      *

      Аня и я подошли к кирпичной хрущевке. Над последним этажом, на крыше, сохранилась советских времен надпись «Продовольственный магазин». В доме продовольственного магазина не было. Слева висела вывеска «Справка – Счет», справа – «Вертикаль».

      Я спросил:

      – А чем тетя занимается?

      – Ничем. Ее любовники содержат. У нее раньше был один вообще крутой. Давно, когда ей лет восемнадцать было. Она тогда училась на первом курсе в универе и работала у него секретаршей. Ну и постепенно… И вот он ей эту квартиру купил. А потом его посадили. И ее тоже. За соучастие. Его завалили на зоне. А она отсидела три года и вышла… Но по ней не скажешь, что сидела. У нее и наколок почти нет – только одна…

      Мы обошли дом. Аня позвонила в домофон крайнего подъезда.

      Ответили после трех звонков.

      – Кто там?

      – Света, это я, Аня.

      – Что ты здесь делаешь?

      – Как – что? Приехала в гости. Ты откроешь?

      Домофон пропищал, дверь открылась. Мы зашли в подъезд, поднялись на третий этаж. Света стояла на пороге – в черных лосинах и белой майке с облезлым Микки-Маусом.

      – Знакомьтесь, это Николай, он – друг Катюхи, это – Света, наша тетя.

      Света смотрела на нас, улыбалась.

      – Ты, Анька, не перестаешь меня удивлять. То месяцами не звонишь и не пишешь, то вдруг приезжаешь без предупреждения. Да еще и с «другом Катюхи». – Она глянула на меня. – А если б меня дома не было?

      Света отступила в квартиру. Мы прошли за ней в крохотную прихожую, не отделенную от комнаты.

      – За бардак даже извиняться не буду, – сказала тетя. – Давно пора делать ремонт, но все никак не соберусь…

      Старые красные обои кое-где потрескались, у окна кусок был оторван. Стенка семидесятых годов, сравнительно новый диван и кресла.

      – Ну, пойдемте пить