Главная роль. Павел Смолин

пожелал мне Никки, мы с Кирилом (с одной «л» в эти времена пишется) поднялись на нашу палубу, и я повел матроса в каюту под недоуменным – это зачем принцу нижний чин вдруг понадобился? – взглядом казаков охраны.

      – Садись, – указал я мнущемуся матросу на стул для посетителей и занял свой.

      Он уселся, снял с головы бескозырку и принялся нервно мять ее в руках.

      – Расскажи, как купеческий сын попал на флот, – попросил я.

      – Разорился батюшка мой, Ваше Императорское Высочество, – поведал матрос. – Не выдержал-с, грех на душу взял – пить начал сильно и по зиме замерз под забором. Мамка от горя в монастырь под Угличем ушла-с, сестер родня уральская забрала, а мне деваться некуда было – пошел в матросы.

      Бедолага.

      – А чего в матросы? – спросил я.

      – Служить в Императорском флоте – высшая честь, которой может удостоиться подданный его Императорского Величества, Ваше Императорское Высочество! – откупился он заготовкой.

      Не врет, а уходит от ответа – это полезный навык.

      – Безусловно, – покивал я. – Но я спрашивал о другом.

      – Дело хочу отцовское возродить, Ваше Императорское Высочество, – ответил он. – Стыдно-то как: и дед мой в купеческих делах исправен был, и прадед. Батя тож не плошал, в строгости дела вел. А я что, предков своих недостоин?

      Разговаривает для матроса очень грамотно и "по-штатскому" – ну так образованный, я три четверти команды вообще с трудом понимаю, там жуткая смесь терминологии, жаргона и просторечия.

      – А чего батя разорился, раз «не плошал»?

      Матрос отвел глаза:

      – То дело давнее, Ваше Императорское Высочество.

      – От Великого князя таиться грешно, – пожурил я его.

      – Виноват, Ваше Императорское Высочество! – подскочил он.

      – Сядь. Рассказывай.

      – Разорили батю, Ваше Высочество, – как в омут головой бросился купеческий сын. – Хозяйство-то у нас справное было: гостиница, лавка скобяная, да бакалея. Сначала гостиницу по миру пустили: извозчиков подкупали да стращали – говори, мол, приезжим, что у Уваровых мест нету. А гостиница славная была, кто приезжал один раз, в других ни в жизнь не останавливался!

      Все теории о прелестях рыночной экономики разбиваются о человеческий фактор – внерыночные методы конкуренции манят своей эффективностью и дешевизной, и подавить их полностью даже самая мощная административная система не может. Но по-другому все равно не получается, вон в СССР пытались, и какой итог?

      – Так, – кивнул я. – Дальше?

      – Дальше скобяные лавки по всему городу цены ниже батиных держать стали, – продолжил он делиться грустью. – Он – в гильдию, спросить как так вышло, а ему в ответ – продавай-ка ты лавки да гостиницы нам, Петр, да живи спокойно. Желательно – за Уралом.

      – Сговорились? – догадался я.

      – Как есть сговорились, Ваше Высочество.

      А механизмы защиты от картельного сговора (которые и в мои-то времена сбоили) в Империи вообще существуют?

      – Продал?

      – Какой