Калейдоскоп Брюстера. Гриша Поцелуйчиков

попутчики, ХХI век)

      В маршрутке

      Сосед напротив – лет шестидесяти. Голос такой громкий, что по мобильнику ничего не слышно.

      – Вчера был в Гжели, комары – маленькие, но такие злые! А у нас в Сургуте – здоровенные! Но добрые.

      – Слушайте, раньше метро было – пятак, а теперь – 26 рублей! Это ж в 420 раз подорожало!

      Он замолчал на минуту. Потом сказал, растягивая слова:

      – Д-а-а-а. Раньше были времена, а теперь – моменты!

      (Москва, попутчик, ХХI век)

      Сны о России

      Главная площадь в маленьком европейском городке. Ратуша, кафе посередине. Напротив – эстрада. Мы только что отыграли концерт, и наш финансист расплачивается с гитаристом, который договорился играть с нами летний сезон. А уже – осень, и он и так протянул с нами слишком долго.

      – Ты не останешься?

      – Нет, извините, ребята.

      Мы наняли его за половину заработанных денег. Он берет пачку – почему-то игральных карт и пересчитывает:

      – Окей, десять тысяч долларов. Пока, ребята!

      Мы с грустью смотрим, как он забирает свои манатки и уходит, не оглядываясь.

      Вдруг я замечаю, что прямо рядом со сценой примостился странный парень в сером плаще на пару размеров больше, чем надо. У него длинный нос и жесткие усы, как у запорожца.

      – А ты – не играешь на гитаре? – неожиданно спрашиваю я его.

      Парень улыбается, переходит площадь и скрывается за стеклянными дверями какого-то офиса.

      Вечер. Часы на башне пробивают шесть. Мы сидим, развалившись, за круглым столиком и потягиваем пиво.

      – Что делаем дальше, ребята?

      Краем глаза я вижу, как из стеклянного офиса выходит парень в плаще и идет прямо к сцене. Наши помощники возятся там с аппаратурой.

      Он берет гитару и говорит о чем-то с ребятами. Потом подходит к микрофону, подстраивает гитару и начинает играть.

      Мы замираем, и сердца наши перестают биться. Да, сразу понятно – он не великий гитарист, но он… он… Боже! Я немею и не могу оторваться от его игры.

      Когда он заканчивает, мы орем:

      – Парень! Браво! Кто ты, как тебя зовут?

      – Меня зовут – Фрэнк Заппа!

      – Здорово! А мы – Grand Funk Railroad!!!

      Мы вскакиваем, поднимаем бокалы и пьем за здоровье усатого парня в сером плаще…

      Сегодня Фрэнку Заппе исполнилось бы 70 лет.

      (сны, рок-музыка, ХХI век)

      Видения

      Скажем, был на Монмартре. Потом приезжаешь в Торжок. Попил пивка, зашел в магазин, вышел на набережную, погулял. Вернулся в гостиницу, поспал, встал, съел холодца. Вечером выходишь – батюшки! Где я? Все кругом – родное, неуловимое. Только язык другой.

      Или: вечер, холод, метро Профсоюзная. Народу – никого. Автобуса не дождешься, денег на такси – жалко.

      Господи! Где я? Ветер дует с гор, снег, Карпаты, 74-й год. Промерз до костей, но – плевать. Как было хорошо! Вот и КПП. Часть спит, до подъема еще два часа.

      Ложусь поверх одеяла, руки – под голову. Снимать сапоги? Пошло оно, по барабану. На бок – и все. Мертвый сон. Счастье.

      И почему, почему, каждый раз, когда ночь, Профсоюзная, вспоминается именно это?

      (Москва,