Стальные Бури. И пусть они укажет нам Путь…. Александр Скопинцев

встретились с надменным взглядом казанца. Расстояние между ними было столь мало, что они могли чувствовать дыхание друг друга.

      – Прошли те времена, – прорычал Иван Васильевич, каждое слово звенело, как удар меча о щит, – когда иноземец бренный безнаказанно смел вторгаться на землю русскую!

      С неожиданной силой царь схватил посла за плечи и резким движением поставил его на колени. Толпа ахнула. В руке Ивана Васильевича блеснул нож, который он занес над головой посла.

      – И нож сей, – продолжил царь, его голос дрожал от еле сдерживаемой ярости, – тех пронзит, кто руку на Москву поднял!

      Напряжение в зале достигло апогея. Казалось, еще мгновение – и лезвие вонзится в плоть посла. Но вдруг Иван Васильевич отпустил казанца и с силой бросил нож на пол. Клинок зазвенел, ударившись о каменные плиты, и закружился, отражая свет свечей и блики от золотых окладов икон.

      – С Казанью покончим! – выкрикнул царь, его голос громом разнесся по палатам. – Сами на Казань пойдем!

      Эти слова словно прорвали плотину. Мужики, до этого момента застывшие в напряженном ожидании, вдруг подорвались на ноги. Их крики заполнили пространство:

      – Идём на Казань! Наказание басурманам!

      Радостные возгласы, подобно волне, прокатились по палатам Кремля. Мужики, охваченные воинственным пылом, размахивали руками, бросали вверх шапки, стучали палками о пол. Их лица светились от предвкушения грядущей битвы.

      В этот момент к послу подскочил тот самый мужик, которого ранее скрутили Федор и Андрей. Его лицо было искажено яростью, глаза горели праведным гневом. Он схватил посла за грудки, притянул к себе так близко, что их носы почти соприкасались.

      – Слушай-ка сюда, – прорычал он, его дыхание обдало лицо посла запахом кваса и чеснока. – Казань маленькая!

      Он показал мизинец, передразнивая предыдущий жест посла.

      – А Москва, – продолжил он, его голос нарастал, как приближающийся гром, – большая!

      И он выбросил вперед огромный кулак, чуть не задев нос казанца.

      Схватив посла за шиворот, мужик потащил его к выходу. Вся толпа, еще недавно стоявшая перед царем, теперь хлынула на улицу. Они бежали, размахивая палками, подбрасывая шапки в воздух, их крики «На Казань! На Казань!» эхом отражались от стен Кремля.

      В этот момент к Ивану Васильевичу подошла его жена, Анастасия Романовна. Её лицо было бледным, но в глазах читалась решимость. Она протянула руку князю Андрею Курбскому, который тут же склонился в почтительном поцелуе. Анастасия пристально посмотрела на него, словно пытаясь прочесть его мысли, а затем позволила увести себя.

      Иван Васильевич, охваченный воодушевлением момента, громко объявил:

      – Головной полк на Казань поведёт Андрей Курбский!

      Курбский, услышав эти слова, бросился к царю. Он схватил руку Ивана Васильевича, украшенную драгоценными перстнями, и начал яростно целовать каждый палец, бормоча слова благодарности и клятвы верности.

      Каждый