Жаворонок Ёся. Иосиф Антонович Циммерманн

цветы, раздавался щебет птиц. Мама первой побежала к качелям, стоявшим на небольшой поляне в парке. Она ловко запрыгнула на них и резкими движениями всего тела начала раскачиваться. Все выше и выше… Ёся бегал вокруг, заливаясь звонким детским смехом, и громко повторял:

      – Мама, мама! Я тоже! Возьми меня к себе!

      Он проснулся так же внезапно, как и заснул. Очнувшись, он оказался в теплых, пахнущих свежими пирожками руках тети Веры Коваль, матери его одноклассника. Женщина со слезами на глазах крепко прижимала сироту к груди и шептала, укачивая его, как маленького ребенка:

      – Тише, тише, родненький… Мама вас не оставит. Она всегда будет следить за вами и помогать. Ты только верь, обязательно верь в это…

      Ее слова звучали тихо и успокаивающе, но в них чувствовалась искренняя боль и желание хоть как-то утешить мальчика…

      И вот наступил третий день – последний день прощания с усопшей. Весна щедро одаривала все вокруг солнечным светом и долгожданным теплом. Легкий ветерок играл с тонкими прядями сухой травы, принося с собой запах земли, только начинающей пробуждаться к жизни.

      Ближе к полудню перед входом в дом установили две простые табуретки. Вынесли и осторожно поставили на них гроб с покойницей. У стены мазанки, аккуратно прислоненная между двумя окнами, стояла крышка гроба, будто готовая завершить эту скорбную церемонию.

      Прощаться пришло все село – от мала до велика. Старики стояли чуть в стороне, глядя на гроб с выражением тяжелой мудрости, которую может дать только жизнь, полная испытаний. Молодежь с серьезными, непривычно сосредоточенными лицами тихо перешептывались, понимая, что прощание – это не просто традиция, а что-то большее. Дети, притихшие, держались за руки родителей, не вполне понимая всю глубину происходящего, но ощущая особую важность момента.

      Люди окружили гроб плотным кольцом. Одни молча смотрели на покойную, кто-то прикладывал руку к сердцу или крестился, другие шептали молитвы, прощаясь с землячкой. Тишина была звенящей, только изредка ее нарушал тихий плач или шелест ветра, словно сама природа разделяла общую скорбь.

      В это время к дому неспешно подъехал школьный грузовик ГАЗ-51, окрашенный в насыщенный зеленый цвет, который давно уже облез в некоторых местах, обнажив ржавчину и следы времени. Его деревянный кузов был опущен со всех сторон, открывая вид на пустое грузовое пространство, которое сегодня выглядело непривычно пустынным и чистым. Колеса грузовика тихо скрипели, оставляя на грунтовой дороге мелкие борозды.

      Сквозь разделенные вертикальной стойкой передние окна можно было разглядеть лицо шофера – завхоза школы Дмитрия Васильевича Бондаря. Это был крепкий пожилой мужчина с густыми седыми бровями, сосредоточенно вглядывающийся вперед. Рядом с ним на пассажирском сиденье примостилась его внучка Оля – Ёсина одноклассница. Ее светлые волосы выбивались из-под аккуратно завязанного платочка, а взгляд был полон детской серьезности и неловкого сочувствия.

      Грузовик