«Демонология» короля Якова с приложением «Вестей из Шотландии». Яков, король Шотландский и Английский

к ответу? И разве он не подражал Богу, выступая защитником всевозможных добродетелей и справедливым мстителем за их порушение? В этом меня смущает только то, что он и есть тот самый Дьявол, столь же хитрый, как прежде, который не удержится от дерзости в таких делах, как я уже говорил относительно ведьм персонально. Кстати, ведьмы часто признаются, что он не только собирает их в церкви, но занимает там кафедру. Да, а формой их поклонения были поцелуи его в зад[116]. Хотя это выглядит нелепым, тем не менее кажется правдой, поскольку мы читаем, что в Каликуте он, явившись в образе козла[117], был всеми публично почтен подобным нечестивым образом[118]. Он столь честолюбив и жаден до почестей (чем пришел к своему падению), что хочет подражать Богу даже в этом – когда говорится, что Моисей мог видеть лишь Бога сзади, из-за сияния славы Его[119]. Впрочем, там это сказано только ανθρωπωπαθειαν [антропопатически][120].

      Глава IIII. Содерж.:

      Что возможно при перенесении ведьм в отдаленные места, а что невозможно и является лишь сатанинской иллюзией[121]. Причины этого.

      Филомат.

      КАК, по их словам, и как, по вашему разумению, они могут прибыть на эти противозаконные собрания?

      ЭП. Я полагаю, что в этом их чувства обмануты, и, хотя в признаниях они не лгут, думая, что это правда, но в действительности и фактически это не так. Ведь они говорят, что могут быть созваны по разным поводам, либо на поклонение своему господину, либо на исполнение какого-либо переданного под их ответственность служения ему. Один из вариантов естественный – это обычная поездка, поход или плавание, когда их господин является им и оповещает. В этот вариант легко поверить. Другой – несколько более странный, но таки вполне реальный: это перенесение силой того самого [злого] духа, который выступает их эскортом, над землей или над морем в мгновение ока к месту, где им предстоит встретиться. Я убежден, что это вполне возможно, подобно тому, как ангел перенес Аввакума ко рву, где сидел Даниил[122]. Полагаю, что Дьявол, как во многом другом, готов подражать Богу и в этом, тем более что ему, духу, много легче, чем сильному ветру (являющемуся всего лишь природным явлением), переносить твердое тело с одного места на другое, как это ежедневно наблюдается на практике. Впрочем, так быстро их можно перемещать лишь на короткие дистанции, соответствующие расстоянию, на котором они могут задержать дыхание, ибо далее их дыхание не сможет остаться неугасшим, когда их тело несется с подобной силой и скоростью[123]. Например, если кто-то упадет с небольшой высоты, то его жизнь подвергнется опасности в зависимости от того, жестким или мягким будет приземление. Но если кто-то упадет с высокой и крутой скалы, то его дыхание будет решительно изгнано из тела еще прежде, чем он коснется земли, как это часто наблюдается в действительности. И при этом перемещении они утверждают, что невидимы для всех, кроме самих себя, что, по-моему,

116

В оригинале: …to be the kissing of his hinder partes. Речь о «срамном поцелуе» (osculum infame), ритуале поцелуя частей тела, расположенных сзади, например ягодиц или ануса. Считается, что его исполняли ведьмы на шабашах: после того, как дьявол принимал облик некоего животного, козла или кошки, приверженцы прикасались губами к его гениталиям, анусу или ступням в знак почтения (полагают, что это пародия на поцелуй мира перед началом христианского Евхаристического канона). Так участники предъявляли свидетельство своего бесчестного поведения. См.: Rudwin 1929. P. 608. О дьяволе как «Божьей обезьяне» см. прим. 84.

Сообщения о «срамном поцелуе» в Средневековой Европе известны с XII в., хотя восходят, судя по всему, еще к античной религиозной полемике. Раннехристианский апологет Марк Минуций Феликс в своем сочинении «Октавий» (конец II в.) вложил в уста язычника Цецилия подобные обвинения против христиан: «Слышно, что они, не знаю по какому нелепому убеждению, почитают голову самого низкого животного, голову осла: религия достойная тех нравов, из которых она произошла! Другие говорят, что эти люди почитают <гениталии> своего предстоятеля и священника [ferunt ipsius aiitistitis ae saserdotis colere genitalia], и благоговеют как бы пред действительным своим родителем. Не знаю, может быть все это ложно, но подозрение очень оправдывается их тайными, ночными священнослужениями» (Минуций Феликс 1895. С. 233–234. В переводе П. А. Преображенского слово «гениталии» в тексте пропущено и заменено многоточием – оно восстанавливалось по латинскому тексту, приведенному в примечании).

«Срамной поцелуй» как полемический элемент первоначально использовался язычниками против христиан, потом – спустя столетия – наоборот, христианами против еретиков и наконец против ведьм. О еретиках катарах Вальтер Мап в конце XII в. в своих «Забавах придворных» писал, что они во время своих священнодействий целуют под хвост черных кошек: «…рассказывают, что около первой ночной стражи все семьи, затворив ворота, двери и окна, сидят по своим синагогам в молчаливом ожидании, и вот спускается по веревке, свисающей посередине, удивительной величины черный кот. Увидев его, они тушат свет. Они не поют гимны и не произносят их членораздельно, но мычат сквозь зубы и ощупью подступают к тому месту, где видели своего хозяина, а найдя его, целуют, и чем пылче горит их безумие, тем ниже: одни в лапы, многие – под хвостом, а больше всего – в срамное место; и, словно это прикосновение к вони дает волю их похоти, каждый хватает соседа или соседку, и они сопрягаются, сколько в каждом будет силы к этому глумлению» (Мап 2020. С. 52).

К XIII в. это было уже вполне распространенное мнение о ритуалах еретиков и отступников. В булле Vox in Rama, изданной Папой Григорием IX в 1233 г. для восточнонемецких епископов, упоминается инициация сатанистов через поцелуй в зад кота и жабы: «Когда какой-нибудь новичок должен быть принят и впервые вступить в эту секту проклятых, ему является определенная разновидность лягушки, которых некоторые называют жаба. Целуя ее, кто сзади, кто в губы, они вбирают ртом ее язык и слюну… Потом они садятся к еде, а когда после встают, с некоей статуи, обычной для подобных сект, пятясь и задрав хвост, спускается кот, размером со среднюю собаку. Сначала новичок, затем его господин, а затем прочие члены ордена, кто достоин и безупречен, целуют кота в задницу…» (Les régistres de Grégoire IX / éd. L. Auvray. T. 1. Paris, 1896. № 1391, coll. 780. Английский перевод: Kors Peters 2001. P. 115–116).

К XVI в. «срамной поцелуй» стал хрестоматийным спутником ведьмовского шабаша. Уже в первой печатной книге, посвященной колдовству, «Крепость веры» (Fortalicum fidei; 1470) Альфонсо де Спины, приводится случай, когда женщины в Гаскони и Дофине, воображая себя ведьмами, собирались на особой горе, где поклонялись борову, целуя его в зад (Роббинс 2001. С. 428). Также он представлен в классическом трактате Daemonolatreiae (1595) Николя Реми (Nicholas Rémy (Remigius); 1530–1616), где автор делится своим судебным опытом, накопленным за 16 лет в Лотарингии, когда он отправил на костер за колдовство более 800 человек (Remy 1595. P. 142, 144). В своде Compendium Maleficarum (1608), составленном Франческо Марией Гуаццо (Francesco Maria Guazzo; ок. 1570 – ок. 1640) и ставшим настольно книгой итальянских инквизиторов, сообщается о расследовании в Авиньоне в 1582 г., где многократно присутствуют свидетельства «срамного поцелуя» (Guazzo 1608. P. 163–164). Гуаццо писал о нем и в других местах, а также привел соответствующую иллюстрацию (Guazzo 1608. P. 40–41). Боден неоднократно упоминал «срамной поцелуй», причем именно поцелуй в зад козла: Боден 2021а. С. 195, 203, 256. Он также описывал (по показаниям Жанны Арвийе, осужденной за колдовство в апреле 1578 г.) ситуацию, когда дьявол (Вельзевул) на сборище ведьм занимал место «на возвышении» (Там же. С. 85).

Для Англии и Шотландии первый случай «срамного поцелуя» фиксируется в деле о ведьмах из Норт-Бервика, то есть того, в котором личное участие принимал король Яков. Этот поцелуй отмечен в обвинительном заключении Агнес Сэмпсон (27 января 1591 г.) и в тексте «Вестей из Шотландии» (Normand Roberts 2000. P. 244, 313). Подробнее о «срамном поцелуе» см.: Гуили 1998. С. 547–548; Durrant 2005; Mazzitello 2013.

117

В оригинале: a Goate-bucke. Козел – одна из самых распространенных форм, которую принимал Дьявол, председательствуя на шабаше или вообще собрании приверженцев. Такие представления оформились к позднему Средневековью и Новому времени. Ранее козел считался одной из христологических аллегорий (Махов 2011. С. 93–96; Махов 2013. С. 172–173). Средневековые бестиарии XIII в. не сообщают о нем ничего негативного (АБ 2024. С. 81–82). Потом, первоначально, скорее всего, во Франции XIV в., возможно, под влиянием античных образов, где развратник Пан наполовину козел, это животное стало символом похоти и распутства (Махов 2024. С. 228). Таков он в иконографии пороков XV в. Наиболее яркий пример – гравюра А. Дюрера «Ведьма, скачущая на козле задом наперед», 1500 г. (Zika 2003. P. 298–299, 308–313; Zika 2007. P. 12). См. также: Davidson 1985. P. 144. В XV–XVI вв. на ведовских процессах многократно фиксировалось явление дьявола ведьмам и колдунам в образе козла: Murray 1921. P. 43, 61, 65, 68–70, 128–129, 144–146, 159–160, 180, 183; Kittredge 1929. P. 175, 243; Maxwell-Stuart 2011. P. 144, 151, 171, 201; Зотов Харман 2022. С. 182, 231. В демонологических трактатах это стало почти общим местом: чаще всего дьявол выступал именно в образе козла. Ламбер Дано (см. прим. 16) писал, что «иногда он разговаривает с ними в образе человека, а иногда как самый грязный козел (a most filthy bucke goate)» (Daneau 1575. P. F7^v). Почти дословно в «Трактате против колдовства» Генри Холланда: «грязный зловонный козел (a foule stinking goate)» (Holland 1590. P. F1). Так и у Бодена: Боден 2021а. С. 192–193, 195–196, 203, 208–209, 256. Так в Daemonolatreiae (1595) Реми и Compendium Maleficarum (1608) Гуаццо (см. прим. 116): Remy 1595. P. 149–157; Guazzo 1608. P. 40. Драматург Бен Джонсон в примечании к строке «И оседлай своего козла» (And saddle your Goat) при публикации пьесы «Маска королев» (Masque of Queenes), премьера которой состоялась 2 февраля 1609 г. при королевском дворе, отметил: «Козел – это сам Дьявол, на котором они часто ездят на свои церемонии, что явствует из их признаний у Реми и Бодена, упоминавшихся. Его Величество также помнит историю о явлении Дьявола жителям Каликута в такой форме, «Демонол[огия] Кн. II, гл. III» (The Goat is the Devil himself, upon whom they ride often to their Solemnities, as appears by their Confessions in Rem. and Bodin. ibid. His Majesty also remembers the Story of the Devils appearance to those of Calicut, in that form, Dæmonol. lib. 2. cap. 3) (Ionson B. The Masque of Queenes. London, 1609. P. B, note (i)). Про «Дьявола из Каликута» см. прим. 118. Про внешний вид демонов см.: Зотов Харман 2022. С. 231–254. Про образ козла также см: Golden 2006. P. 446–448.

118

В оригинале: …in Calicute, he appearing in forme of a Goate-bucke, hath publicklie that vn-honest homage done vnto him, by euerie one of the people. Речь о поклонении «Дьяволу в Каликуте», версии восприятия индуистского культа в Западной Европе XVI в.

Город Каликут (Кожикоде) в XV–XVI вв. был важнейшим портом на Малабарском побережье Индии, в области (ныне штат) Керала. Ни один корабль тогда не мог миновать его, огибая Индостан, – их буквально заставляли подходить, несмотря на неудобство гавани и навигационных условий. См.: Subrahmanyam 1990. Местные правители – заморины – были фактически независимыми, но платили дань Виджаянагарской империи, контролировавшей южную часть Индостана. В 1336 г. индуисты объединились вокруг Виджаянагара в борьбе с мусульманами Делийского султаната. Вплоть до середины XVI в. Индостан был поделен на две части: мусульманский север с султанатами Деканского нагорья и индуистский юг во главе с Виджаянагаром. Несмотря на веротерпимость индуизма, между севером и югом в XV–XVI вв. регулярно шли войны, в основе которых были религиозные различия. При этом в Каликуте, например, часть административных должностей – прежде всего в порту – традиционно занимали мусульмане, а сами заморины редко присоединялись к имперским армиям. После очередной войны с союзом султанатов Декана в 1565 г. Виджаянагар пал и был разрушен. Империя деградировала, хотя формально сохранялась до 1646 г. К тому времени заморины Каликута уже фактически находились в зоне влияния португальцев, которые, возглавляемые Васко да Гамой, впервые прибыли туда в 1498 г. В 1513 г. португальцы построили в Каликуте форт, но в 1526 г. заморин его захватил, а иноземцев выгнал. Однако в 1531 г. они возвели по соседству новый, а в 1539 г. заключили с заморином новое соглашение. Тогда же они обосновались в других городах Малабарского побережья – Кочине и Каннуре, ранее зависимых от Каликута. Португалия контролировала торговлю в этом регионе вплоть до начала XVII в.

Одним из первых европейцев, посетивших Каликут и Виджаянагар, был итальянец из Болоньи Людовико ди Вартема (ок. 1470–1517), который в 1502–1507 гг. странствовал по Египту, Аравии, Йемену, Персии, Герату, Индии, Малакке, Суматре и даже Борнео. Основную часть пути от Шираза вплоть до Борнео и обратно к Индии он проделал в сопровождении персидских купцов, выдавая себя за мусульманина. Более двух лет Вартема прожил в Индии, в Каликуте и вообще в Керале. Последние полтора года он находился на службе у португальской администрации в Каннуре, где за свои услуги был возведен в дворяне. Вернувшись на родину, Вартема опубликовал записки о своих поездках: Itinerario de Ludouico de Varthema Bolognese. Они были написаны на итальянском и впервые изданы в Риме в 1510 г. Впоследствии многократно переиздавались и были переведены на многие европейские языки. Обзор переводов: Varthema 1863. P. I–XVI. В частности, Вартема посвятил главу местным религиозным культам, прежде всего в Каликуте. Он воспринял их как поклонение дьяволу: «Король Каликута язычник и поклоняется дьяволу таким образом, как вы сейчас услышите. Они знают, что существует Бог, который создал небо, землю и всю вселенную; и они говорят, что если бы он захотел судить тебя и меня, и третьего и четвертого, ему бы не доставило удовольствия быть Господином; но он послал своего духа, то есть дьявола, в этот мир, чтобы творить справедливость: и тем, кто делает добро, он делает добро, а тем, кто делает зло, он делает зло. Этого дьявола они называют Деумо (Deumo), а Бога называют Тамерани (Tamerani). Король Каликута держит этого Деумо во дворце в своей часовне так: часовня эта шириной в два шага во все стороны и высотой в три шага, с деревянной дверью, покрытой резными рельефами чертей. Посреди этой часовни металлический дьявол на металлическом же седалище. У названного дьявола корона, состоящая из трех корон, будто Папского государства; а еще у него четыре рога и четыре зуба, очень большой рот, нос и ужаснейшие глаза. Руки как крюки, а ноги – как у петуха; так что смотреть на него страшно. Вся упомянутая часовня покрыта изображениями чертей, и на каждой из сторон сидит на седалище Сатана, а седалища эти в пламенях огня, где множество душ, высотой в полтора пальца. И названный Сатана правой рукой держит одну чью-то душу во рту, а другой – другую душу за поясом. Каждое утро брамины (Bramini), то есть жрецы, приходят омывать упомянутого идола ароматной водой, а затем увлажняют благовониями; и когда он благоухает, они поклоняются ему; и еженедельно приносят ему жертвы…» (Varthema 1510. P. XXr. Перевод Д. Г. Хрусталева. Ср.: Varthema 1863. P. 136–138).

Под «Тамерани» (Tamerani), скорее всего, скрывается слово «господин» (Tamburān), как могли называть Шиву, одно из трех верховных божеств индуизма. «Деумо» (Deumo), скорее всего, восходит к слову «дэва» (Deva), которым индуисты обозначают всех божеств, включая триаду главных (Брахма, Вишну, Шива) и многих других, связанных со стихиями. Впрочем, оно могло быть производным от «Дамодара» (Dāmodara), одного из имен Вишну. При этом само описание «Деумо» у Вартема выдает, что он наблюдал статую Нарасимха, инкарнации Вишну в виде «человека-льва», свирепого и демонического, которого изображают с головой льва, клыками и головным убором в форме митры. На руках – на уровне пояса – Нарасимха обычно держит тело своего врага, демона Хираньякашипу, которому выдирает внутренности, будто пожирает. Таким его и сейчас можно наблюдать в храмах Керала и Виджаянагара, которые посещал Вартема. См.: Rubiés 2000. P. 155–160; Spinks 2014. P. 37–40; Chadbourne 2022. P. 103–104.

Однако популярность образа «Дьявола из Каликута» была связана не столько с его описанием у Вартема, сколько с появившимся вскоре его изображением. В 1515 г. записки итальянца были изданы в переводе на немецкий с 46 гравюрами, подготовленными известным аугсбургским художником Йоргом Бреем Старшим (Jörg Breu der Ältere; ок. 1475–1537). См.: Leitch 2010. P. 101–145. Никаких дополнительных источников об индийской религии у него не было, и Брей основывал свои образы только на данных Вартема, однако сразу оформил их с понятными для европейца акцентами. Именно он придал «Дьяволу из Каликута» козлиные черты, о которых у Вартема нет ни слова. Божество представлено с волосатыми руками, рогатым, бородатым, а также в трехчастной папской тиаре. Его окружают жрец с кадилом и жертвенник с пылающим огнем. Под куриными ногами демона копошатся души людей, взывая к нему и погибая под ударами его когтей (Varthema 1515. S. i3).

Примерно так – голым, мерзким, волосатым, с козлиной бородой и куриными ногами – Брей изобразил дьявола еще несколько раз на страницах перевода Вартема. В одном случае уже восседающим на троне (Varthema 1515. S. k, l3, m, n3). Исключительный талант, с которым был выполнен образ, удачно сочетающий экзотику с европейскими представлениями об инфернальном, сделал эту гравюру родоначальницей вековой традиции. В 1544 г. его положил в основу одной из иллюстраций к своей «Космографии» немецкий ученый Себастьян Мюнстер: теперь «Дьявол в Каликуте» уже не топтал и не пожирал души, но только восседал на троне и правил (Münster 1544. S. 632). Трактат Мюнстера за последующее столетие выдержал десятки переизданий, в том числе в 1552–1574 гг. вышло четыре на английском.

С некоторыми изменениями текст Вартема использовал в 1560 г. французский литератор Пьер Боэтюо (Pierre Boaistuau; ок. 1517–1566) в своих «Чудесных историях» (Histoires prodigieuses), породивших жанр «книги чудес», сборников рассказов о монстрах и чудищах, включая волшебные явления и сатанинские деяния (Boaistuau 1560). До конца века эта книга выдержала 24 переиздания, была переведена на испанский, английский и голландский. См. подробнее: Boaistuau 2010. P. 275–329; Бергер 2022. В 1559 г., еще до публикации, Боэтюо, отправившись в Англию, лично преподнес рукописный экземпляр своего труда королеве Елизавете.

Сборник Боэтюо содержал 40 историй, сопровождаемых заглавными иллюстрациями. Он начинался разделом о Сатане с описанием двух мест на земле, где открыто почитался дьявол. Первое – это Оракул Аполлона в Дельфах. Здесь «кровавый дух» чаровал посетителей пророчествами, заставляя поклоняться себе и приносить жертвы. Это длилось более тысячи лет и уже прекратилось. А вот во втором месте – в Каликуте – продолжается до сих пор. Причем дьявол здесь не сокрыт, но явлен во всей красе. Далее Боэтюо пересказывает с некоторыми искажениями сообщение Вартема: «Второе место, где Сатана имел трон и заставлял поклоняться себе с большой пышностью, как Богу существует и поныне. Оно находится в Каликуте, одном из самых богатых и могущественных городов Индии, оно еще более странно, восхитительно и удивительно, чем в оракуле Аполлона, где (Сатана) скрывался из страха быть увиденным, теперь же он более дерзок, ибо привык являться в самой чудовищной и страшной форме (ревнуя к чести своего создателя). Он хочет, чтобы его созерцали и видели все. И он так запорошил глаза и исказил чувства несчастных жителей Каликута, что хотя они еще верят в Бога, но все же поклоняются дьяволу и славят его. Ему приносят жертвы, ему воздвигают статуи, умащают их благовониями, курят ему фимиам и ладан, как некоему божеству. Все они из этой обширной земли, вместе с их царем, верили, что есть единый Бог, создатель неба и земли, и других элементов, и всей вселенной. Но Сатана, отец лжи, покорил их своей хитростью и уловками. Он убедил их и вложил им в головы, что Бог, опасаясь скуки, устав судить и разрешать противоречия среди людей, дал ему задание быть судьей на земле. И этот бедный народ, ослепленный тьмой невежества, верит, что Бог послал дьявола на землю, чтобы исполнять это задание, с полной возможностью вершить суд над каждым. Между собой они зовут этого дьявола Деумо (Deümo), изображение его король держит в своей часовне, как некую святыню. Фигура этого обманщика сидит в кресле из металла, на голове у него корона, сделанная, как тиара, с тремя коронами, но, кроме этого, у статуи четыре рога, четыре зуба в огромной разинутой пасти, такие же нос и глаза, руки, как у обезьяны, ноги, как петушиные лапы. И этот дьявол уродлив и ужасен, так же, как и вся часовня, где он закрыт: она украшена только картинами или изображениями маленьких дьяволят подобного же вида. Но это еще не все, ибо их жрецы, которых называют браминами, должны омывать этого идола ароматной водой, умащать его по многу раз благовониями, кадить, и, позвонив в колокол, простираться перед ним и приносить жертвы. И что особенно нелепо, король никогда не ест, пока четверо жрецов не предложат этому дьяволу пищу, предназначенную государю. И этому князю честолюбия показалось мало, что ему поклоняются в королевской часовне, – он пожелал еще (не зная Бога), чтобы ему возвели грандиозный храм посередине водоема, построенный по древним образцам, с двумя рядами колонн, как в храме св. Иоанна в Риме. Внутри него находится большое каменное помещение, и с 20 декабря, дня Рождества, вся знать и жрецы в течение двадцати пяти дней приходят туда, чтобы принести ему жертву. Туда же приходит и бедный люд, чтобы вымолить прощение. Тогда брамины умащают ему голову каким-то маслом, затем простираются ниц перед статуей этого великого страшного Сатаны, и поклонившись ему таким образом, каждый возвращается домой. И в течение трех полных дней, когда проходят эти церемонии, на всей этой земле царит такая свобода и открытость, что все убийцы, злодеи и разбойники могут явиться и быть уверенными в прощении. Собирается их по такому случаю 100 тысяч человек, и думают, что принесут жертву богу и получат прощение своих грехов, восхваляя главного врага за свое спасение. Это должно служить вечным примером тем, кто освещен светом Бога, чтобы они старались делать плодотворным свой талант и сохранять данное им сокровище благодати, ибо слуга, знающий волю своего господина и не исполняющий ее, гораздо более заслуживает осуждения перед Богом, чем тот, кто ее не знает. И чтобы ты не думал, что повествование о чудесах просто выдумано для развлечения, читай историю Паоло Венето, Лодовико Патрицио Романо, или Вартему “Истории Индий”. Там ты найдешь все вещи подробно описанные, не так, как их слышали от других или читали у разных авторов, а так, как повествуют очевидцы. Я же уверяю, что все истории в этом трактате о чудесах подтверждаются авторитетом какого-либо знаменитого греческого или латинского автора, религиозного или светского. Некоторые авторы писали в наши дни, что эти люди отказались на несколько лет от нашей христианской религии, через людей и послов короля Португалии, когда он их отправил путешествовать в Индии» (Боэтюо 2022. С. 163–165).

Рассказ сопровождает новое изображение «Дьявола в Каликуте», восходящее к тем же Брею и анонимному автору, иллюстрировавшему Мюнстера: дьявол восседает на троне в тиаре, у него уже нет рогов, рядом нет огня, но добавлены кошачьи острые уши, женские груди, монструозная голова между ног и второй жрец с кадилом. В целом исследователи считают, что это отражает политико-религиозные запросы эпохи Реформации, когда важно было подчеркнуть не столько чудовищность дьявола, сколько его хитрость и схожесть с Папой Римским. См.: Spinks 2013; Chadbourne 2022. P. 105–109.

Важной новацией у Боэтюо было появление у «Дьявола в Каликуте» второго монструозного лица между ног. Это довольно привычный элемент для позднесредневековых изображений дьявола, который указывал на то, что он бесполый или, точнее, двуполый, то есть способен рожать, как женщина. Отсюда и женская грудь. См.: Bachet 1993; Bates 2005; Spinks 2009. С другой стороны, это должно было указывать на способность дьявола вещать, не открывая рта, то есть вторым ртом в нижней части тела – так обычно разъясняли тайные голоса, которые пророчествуют по сатанинской воле. Для Боэтюо, возможно, появление такого «пророческого» акцента у «Дьявола в Каликуте» было связано как с композицией текста, сочетающей рассказ про Дельфийского Оракула, так и с активизацией в среде европейских интеллектуалов второй половины XVI в. полемики о языческих пророчествах, их достоверности и возможностях. См.: Ossa-Richardson 2013. P. 46–65; Spinks 2014. P. 29.

Характерно, что в одном из посмертных переизданий «Чудесных историй» Боэтюо, вышедшем в 1578 г. в уменьшенном формате (1/16 вместо ин-октаво), изображение «Дьявола в Каликуте» было заметно откорректировано (Boaistuau 1578. P. B2r). Если в прежних изданиях оба жреца у трона кадили фимиам и одеждой напоминали турок, носили чалму, то в издании 1578 г. вернулись к языческим образцам и первоначальным смыслам Вартема: жрецы теперь без головных уборов, их одежды напоминают подпоясанные хламиды, и кадилом размахивает только один, второй жрец умащает дьявола благовониями. Около 1560 г. главным иноверцем и дьявольским приспешником был «турок», а к 1578 г. – это опять далекий или античный язычник. См.: Chadbourne 2022. P. 106–107. (Удивительно, что этими нюансами пренебрегли в журнале «Средние века», когда сопроводили перевод соответствующих фрагментов Боэтюо по изданию 1578 г. иллюстрацией из издания 1560 г.: Боэтюо 2022. С. 162).

Автор гравюры 1560 г. неизвестен, но очевидно, что эти изображения готовились под его текст, неразрывно с ним связаны и созданы под контролем, если не диктатом, Боэтюо. В 1578 г. изменения тоже не были случайны. См.: Boaistuau 2010. P. 105–200. Вариации тронного образа «Дьявола в Каликуте» продолжали появляться в работах, где затрагивались темы индийской религии, вплоть до начала XVII в. См.: Spinks 2014. P. 31–33.

Вполне возможно, что на знакомство с Боэтюо указывает Жан Боден, когда пишет об Аполлоне, как оракуле дьявола, и об «индийцах», подпавших под власть колдунов (Боден 2021а. С. 112–113, 115, 123, 184). По мнению Бодена, «злые духи» прежде нередко являлись к людям «под видом богов» (Боден 2021а. С. 114, 178–180).

Перевод «Чудесных историй» Боэтюо на английский, с некоторыми дополнениями, вышел в 1569 г. под авторством Эдварда Фентона (1530–1603), впоследствии известного мореплавателя (Fenton 1569). Там было скопировано и изображение «Дьявола в Каликуте».

Яков мог видеть одно из изданий Боэтюо или перевод Фентона, но, кажется, не читал Вартема, потому что у того нет ничего, указывающего на «срамной поцелуй» как метод почтения дьявола у индусов. Даже «козлиный» образ дьявола нигде – ни у Вартема, ни у Боэтюо – текстуально не зафиксирован. Это, скорее всего, вывод, который сделал сам Яков, наблюдая изображения Каликутского идола. Впрочем, к тому времени на рынках были уже распространены так называемые «дьявольские книги» (Teufelbücher), коллекции изображений дьявола, где его «козлиная» внешность превалировала. Характерно, что в отношении «Дьявола в Каликуте» Яков опять демонстрирует отсутствие точных цитат, опору если не на слухи, то на собственные впечатления.

119

В оригинале выделено: …the hinder partes of God, for the brightnesse of his glorie. И на полях отмечено: Exo. 33. В изд. 1603 и 1616 г.: Exod. 33. Согласно книге Исход, Моисей просил явить ему славу Божию, но ему было сказано, что ни один человек не может увидеть лица Господа и остаться в живых. Однако Моисею было обещано показать Бога «сзади»: «когда же будет проходить слава Моя, Я поставлю тебя в расселине скалы и покрою тебя рукою Моею, доколе не пройду; и когда сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лице Мое не будет видимо» (Исх. 33:22–23). В Женевской библии (1560): And while my glorie passeth by, I wil put thee in a cleft of the rocke, and wil couer thee with mine hand whiles I passe by. After I wil take away mine hand, & thou shalt se my backe partes: but my face shal not be sene. Там же выражение «сзади» (backe partes; лат. posteriora) разъясняется примечанием на полях: «Столько моей славы, сколько в этой смертной жизни ты можешь увидеть» (So muche of my glorie as in this mortal life thou art able to se).

120

Приписывать подобие человеку явлениям внечеловеческим, то есть представлять наличие тела у Бога.

121

Как ведьмы добирались до своих собраний и могли ли они перемещаться по воздуху, способом, о котором многие из них сообщали, регулярно обсуждалось демонологами, в том числе в «Молоте ведьм» (Инститорис Шпренгер 2023. С. 272–283), а также у Дано (Daneau 1575. P. G8–H5^v) и Бодена (Боден 2021а. С. 87, 113, 201–204, 235). См. также: Boguet 1603. P. 25, 59–64; Boguet 1929. P. XV–XVII. В частности, они упоминали, что для таких полетов требуется натереться мазью (Инститорис Шпренгер 2023. С. 261–263; Боден 2021а. С. 85, 170, 191), что впоследствии стало широко распространенным мифом, отразившимся даже у М. А. Булгакова в романе «Мастер и Маргарита».

Боден также упоминал случаи полета ведьм на метле (Боден 2021а. С. 222–223). Подробнее см.: Golden 2006. P. 379–382; Goodare 2013; Goodare 2020. P. 148–151; Бакус 2022. С. 66–72.

122

Здесь на полях в оригинале указано: Apocrypha of Bell and the Dragon. Речь о сюжете из апокрифического дополнения «Вил и дракон» к Книге пророка Даниила (текст отсутствует в оригинале Книги, но имеется в греческом переводе и в русском Синодальном, где составил гл. 14), когда пророк Аввакум (Habakkuk) был перенесен из Иудеи в Вавилонию, где в ров на съедение львам бросили Даниила: «Был в Иудее пророк Аввакум, который, сварив похлебку и накрошив хлеба в блюдо, шел на поле, чтобы отнести это жнецам. Но Ангел Господень сказал Аввакуму: отнеси этот обед, который у тебя, в Вавилон к Даниилу, в ров львиный. Аввакум сказал: господин! Вавилона я никогда не видал и рва не знаю. Тогда Ангел Господень взял его за темя и, подняв его за волосы головы его, поставил его в Вавилоне над рвом силою духа своего. И воззвал Аввакум и сказал: Даниил! Даниил! возьми обед, который Бог послал тебе. Даниил сказал: вспомнил Ты обо мне, Боже, и не оставил любящих Тебя. И встал Даниил и ел; Ангел же Божий мгновенно поставил Аввакума на его место» (Дан. 14:33–39). Сюжет довольно часто упоминался в связи с вопросом телепортации ведьм: Инститорис Шпренгер 2023. С. 279; Боден 2021а. С. 198; Scot 1584. P. 104.

123

Это уникальное утверждение ранее в демонологических исследованиях не встречалось и характерно только для короля Якова. У Бодена лишь речь о невероятной скорости – так, что дурно становится: Боден 2021а. С. 85, 87, 88. См. также прим. 79.