Красная Шапочка выходит на охоту. Наталья Лакота

красавчик-граф. Вы ушли вместе, он не превратился в зверя и не набросился на тебя – значит, чист?

      – Еще есть травозная, – перевела я тему разговора, не желая пока говорить о графе, и не желая даже думать о нем. – Завтра схожу к ней, посмотрю, что за дама.

      – Вряд ли она замешана, – ответила моя подруга равнодушно. – Ты же знаешь, что эти бабки-знахари – обыкновенные шарлатанки. И все было бы слишком просто – ведьма живет в лесу и нападает на людей. Будь это она, ее забили бы камнями еще в прошлом году. Значит, никто особо в это не верит.

      – Или боится, – сказала я многозначительно. – А граф, значит, не возвращался?

      – Будто пропал, – ответила Анна-Ми и усмехнулась. – Надеюсь, ты не убила его по подозрению в оборотничестве?

      – Очень смешно, – проворчала я.

      5. Смех и рыдания

      Граф Лагар вернулся только вечером, когда опять пошел проливной дождь. Мы с Анной-Ми и Саломеей пили вечерний чай в гостиной, когда граф вошел – хмурый, перепачканный в грязи, в промокшем насквозь синем камзоле. Кружевные оборки жабо потемнели и уныло обвисли.

      – Еще одна жертва, – сказал он, оперевшись плечом на косяк. – Ночью был убит мельник. Возвращался от брата – занял у него пятьдесят серебряных монет и пошел через дюны. Дочь ждала его вечером, поэтому поздно подняла тревогу. Только что нашли его – горло разорвано, денег нет.

      Мы с Анной-Ми переглянулись, и она упала в обморок, повиснув на подлокотнике кресла.

      Я едва не поморщилась от досады – Анна-Ми слишком увлеклась, разыгрывая неженку. Наверное, ожидала, что сейчас граф снова бросится к ней и унесет в постель на руках, но граф не сделал и попытки, чтобы прийти на помощь, а в комнату протиснулся другой мужчина – молодой, миловидный даже по сравнению с графом, в руках у него был чемоданчик размером локоть на локоть, который он тут же поставил на пол и открыл. Внутри обнаружились пузырьки и склянки и бинты. Мужчина безошибочно выбрал один из пузырьков, выдернул пробку и сунул пузырек под нос Анны-Ми.

      Резкий, противный запах разнесся по комнате в одно мгновение, и моя подруга громко чихнула, отворачиваясь.

      – Ну вот, даже кровь пускать не понадобилось, – обрадовался мужчина, загоняя пробку в пузырек. – Что же вы, Рауль! Разве можно сообщать такие новости нежным дамам вот так – в лоб? Прошу прощения, – он поклонился Саломее и Анне-Ми, а по мне лишь скользнул взглядом, рассеянно улыбнувшись.

      – Да, надо было проявить побольше деликатности, – согласился граф. – Располагайтесь, Жером. Я переоденусь, а потом мы выпьем с вами по рюмочке чего-нибудь очень крепкого.

      Он ушел, а мужчина, названный Жеромом, закрыл чемоданчик, поставил его в угол и поклонился, приветливо глядя на Саломею и ожидая, когда она его представит. Она соизволила, наконец-то, заметить его взгляд и сказала равнодушно:

      – Доктор Бужере, наш семейный врач. А это – мадемуазель Анна-Ми Грабянка, и ее камеристка. Мадемуазель Медхен, по-моему…

      – Очень приятно, – доктор коротко поклонился Саломее и подошел поцеловать руку Анне-Ми.

      – А уж