Полуночный охотник. Мария Семёнова

чуют поживу,

      И каждый два рта на нее разевает:

      Уста на лице, и уста среди брюха,

      И все острозубы, и все ненасытны.

      Зломерзкого гнуса гудящие тучи,

      Мошка́ и комар – вот их младшие сайво,

      А стаи косаток, волков океана —

      Послушные зову охотничьи своры.

      Три брата на промысел ходят ночами

      И гонят живых, словно диких оленей.

      Погублены жизни, похищены души,

      И полнится вежа несметной добычей…

      – Наша гостья загрустила, – донеслось до Кайи сквозь дрему. – Уж не съели ли сыновья Алчущей ее радость?

      – Меня заставили задуматься песни почтенной акки, – сказала Кайя. – Почему бы не спеть что-нибудь… повеселее? О щедрых духах леса и морского берега, о доброй охоте и вкусной рыбе?

      – Наши песни – предостережение, – ответила Сельга. – Мы поем их, чтобы всегда помнить, что нас ждет. Для нас, проклятых, нет безопасного места на свете. Мы должны всегда помнить, – обернулась она к подросткам, – что за преступление бывшего родича боги осудили нас на погибель. Зло может прийти откуда угодно. Но даже рыба бьется в сетях, пытаясь отсрочить смерть. Мы должны уметь постоять за себя…

      – Если бы я могла снять ваше проклятие! – воскликнула Кайя. – Но я совсем неумелая гейда. Правда, у меня есть…

      Она прикусила язык. «Не успела отказаться от Силы Моря – и тут же бежать к ней за помощью? Пусть даже ради благой цели…»

      – Оно и видно, что ты неумелая гейда, – проворчал старик. – Такая скорее навредит, чем поможет. Особенно если возьмется за что-то непосильное…

      – Мы видим, ты добрая девушка, – поспешно добавила Сельга. – Просто не хотим, чтобы ты чем-то навредила себе… и нам. А проклятие… Боюсь, помочь нам по силам лишь богам… Ты устала, дитя. Ступай спать. Эй, парни, чего расселись? Идите в рощу, возведите для гостьи вежу!

* * *

      Березовая роща росла неподалеку от берега, между лесом и морем. На пологом холме среди дюн вразнобой торчало несколько десятков потрескавшихся серых валунов. Одни были выше самой Кайи, другие ей по пояс, третьи по колено. Валуны образовывали неровный круг, в котором прямо из мелкого песка росли скрюченные тундровые березки.

      «Березы точно не стали бы расти там, куда добегают волны», – подумала Кайя, глядя, как трепещут треугольные листья на соленом ветру.

      Пока подростки под руководством Сельги споро строили летнюю вежу из коры и плавника, Кайя перенесла в рощу поклажу из лодки. А когда те закончили, достала из мешка с едой горсть дорожной пищи и с поклонами раскидала на все стороны света.

      – Духи незнакомой земли, я приветствую вас! Примите мое угощение!

      Подростки глядели на нее изумленно и испуганно.

      – Не всяких духов следует кормить! – робко заметил один из них.

      – Я предпочитаю дружить, а не враждовать, – ответила Кайя. – И с людьми, и с духами.

      – Дружить можно только с равными, – заметила Сельга, уходя. – Впрочем, тебе виднее, ты – гейда…

      Кайя была слишком сонной, чтобы распознать насмешку в ее голосе.

      «Вы так добры ко мне… но ступайте,