Пляска демонов. Денис Некрасов

Максвелл проснулся очень рано от холода, забиравшегося под два одеяла. Он вспомнил, что отец рассказывал, как детей в английских интернатах мучат ночным холодом. Ощущение, что теперь и сам Френсис попал в подобное заведение, усугублялось мрачным, неприветливым видом опочивальни с массивной, но грубой мебелью, выцветшими гобеленами и крысиными дырами в углах. Все хотя и было своим, но каким-то далеким и неживым. К счастью еще вчера вечером нашелся колокольчик. Но напрасно Френсис исступленно звонил в него, а потом кричал во всё горло – никто из слуг его не услышал, юный лорд только охрип. Пришлось вставать в холод, одеваться самому – это уже было безобразие в высшей степени. Он достал вязаную телогрейку, которую еще его бабушка – баронесса Дандренан – сшила для его папы, а мама теперь положила в его саквояж, зная, какая мерзлая сырость даже летом господствует в Дандренане. От воспоминаний о маме и папе на душе немного потеплело, и Френсис пошел искать своих верных вассалов. На минуту ему показалось, что они его бросили в этом холодном крысином углу Нижней Шотландии. Крыс в Дандренане действительно было много, и Максвеллы всегда относились к ним спокойно, а оттого и крысы их не трогали. «Если Природа не чует опасности от тебя, то и сама тебе вредить не будет, а иной раз и поможет» – таковы были убеждения отца и сына Максвеллов. Тем Нехорошие предчувствия снова овладели душой юного лорда, но он, как и прежде, смело пошел навстречу неизбежному.

      Встретив Дункана и Маргарет, Френсис на них накричал, велел принести себе умыться, и положить в спальню еще одно одеяло, потом передумал и решил, что одеял должно быть два. Когда Маргарет накормила его завтраком – яичницей с беконом – настроение немного улучшилось. К чаю была какая-то пошлая деревенская выпечка, которую Френсис терпеть не мог, потому как знал вкус тех настоящих кондитерских шедевров, которые в Париже продавались на каждом углу.

      После завтрака Френсис разделил деньги между слугами и собой и отправил их пешком в деревню Шамбелли. В деревне Маргарет должна была нанять женщин для уборки дома, а Дункан сторговать для лорда верховую лошадь. Сбруя и все необходимое имелось в поместье – лошадей брали в наем каждое лето.

      Оставшись совершенно один в огромном аббатстве, Френсис впал в черную, как воды Лох-Киндар, меланхолию. Он бродил по коридорам, заглядывал комнаты, казалось вот-вот должно произойти какое-то чудо из тех, которые обычно случается в глухих замках, хранящих кровавые тайны эпохи Реформации и войн короля Карла с Парламентом. Но, нет, никакого призрака или чего-то в этом роде не появилось. Френсис лишь убедился как много в Дандренане работы и как много рухляди, которая ничего не стоит. Это было обидно. Он радел за дело семьи и понимал, что здесь ему не удастся его поправить. Его с самого детства посвящали в семейные дела, которые заменяли для него те проблемы и заботы, которые обычно терзают детей в отрочестве и юности. Он почти не общался со сверстниками, а все больше со взрослыми. Давно прошли те времена, когда его привозили поиграть с детьми других лордов. После каждой такой поездки он напрочь отказывался когда