Быть огню. Эльма Зеленжар

о ней много грубого.

      – Но это будет хотя бы правда. Маленькая капля правды в огромном котле лжи, в котором ты постоянно варишься. Ну же, скажи мне правду. Признайся.

      Принц повернул к нему свою голову, и по всему: по взгляду, лицу и голосу – Асавину стало понятно – он знает, что был обманут им.

      – Как давно ты…

      – Еще у Висельников. Они не держали язык за зубами, да и Френсис любил травить байки. Ты что, думал, что я совсем идиот?

      Асавин невесело хохотнул:

      – Ты все это время знал, но не сказал ни слова?!

      – А что мне было делать? Устроить истерику? Я надеялся уплыть из города на лодочке твоей алчности. Я бы и правда щедро наградил тебя, как своего спасителя, но… – принц запнулся. – Но Ирди Вездесущий, неужели все и правда ложь?! Неужели ты никогда не говорил мне правды? И сейчас, когда я умираю, ты все еще ничего не хочешь мне сказать?!

      «Он хочет, чтобы я признался, покаялся, попросил прощения. Ну же, скажи это, Сводник. Скажи это, прикинься ужасно раскаявшимся, вечным другом, который встретит его на той стороне… Ох, ну и бред. Он хочет правды. Будет ему правда, заклюй его гайи».

      –Ты идиот – вот правда, – прошипел он, глядя на Тьега. – Прешься на рожон, впрягаешься за чужих людей, и ради чего? Ради того, чтобы сдохнуть в сарае хер знает за кого. Не было ни минуты, когда бы я не считал тебя конченым идиотом, и это ужасно, просто ужасно злило меня. Такие как ты или ломаются, или умирают щенками. Вот такая правда!

      Гроза подобралась ближе. Бастиан, Тьег… Начитавшиеся рыцарских романов идиоты! Непроходимые тупицы. Лишь бы умереть раньше срока. Как он злился сейчас на этих глупцов… и на себя – за трусость и малодушие.

      – Я знаю, за что умираю. – Зачерненные брови Тьега сердито сошлись на переносице. – По-твоему, мне нужно было заскулить и послушно сдохнуть еще тогда? Я спас твою шкуру. Это ты считаешь глупостью?

      Тут Асавину крыть было нечем. В тот момент это было единственным шансом на спасение. Шагом, на который умница Сводник не был готов из трусости.

      Мальчишка дернулся на кровати, Асавин с ужасом отпрянул.

      – Смеешься надо мной, да? – закричал принц. – Да, я дурак. Я был слишком доверчив. Настолько, что, даже узнав правду, хотел верить, что ты хоть сколько-нибудь… хоть сколько-нибудь… хоть каплю… Но ты мне не друг и не брат. Я просто уцепился за тебя, как за тростинку, а ты воспользовался.

      Тьег осел на постели. Асавин кинулся было посмотреть, как его рана, но тот зло зарычал на него:

      – Не трогай меня! Вошел вон! Мне нужно было потерять все, чтобы прозреть. И смысла в этой дурацкой книге, видимо, не больше, чем в моей жизни. – Он смахнул «Закон небесный и земной» на пол.

      Никогда еще ничья отповедь не била Асавина так хлестко, как крик умирающего мальчишки. Гроза замолчала, и Асавин понял, что он старательно пытался избежать острой боли. Ему казалось, что он навсегда избавился от нее, отринув сантименты, воспоминания и привязанности, но она просто спряталась глубоко внутри и теперь выплеснулась наружу.

      Асавин опрометью выбежал