Илиодор. Мистический друг Распутина. Том 2. Яна Анатольевна Седова

газеты придавлены. Негде было проявиться свободному чувству негодования». Во-вторых, ни один приверженец о. Илиодора и даже ни один житель Царицына не мог бы датировать насмешки иеромонаха над иноверцами 1911 годом: оскорбление им магометанства в марте 1908 г. было притчей во языцех и сразу пришло бы на ум любому лицу, вознамерившемуся рассуждать о подобных материях.

      На самом деле новая тактика о. Илиодора заключалась не в том, чтобы выбрать более удобную цель для обличений, а в полном отказе от них и замене их ходатайствами против врагов.

      Объект для ходатайства подвернулся уже на следующий день. «Царицынская мысль» напечатала заметку «Ликование в монастыре», в которой приписала о. Илиодору грубые выпады против священноначалия и обер-прокурора: «Святейший Синод увяз по колено в грязи» и т.д.. Газета сообщала, что эта речь якобы прозвучала после объявления еп. Гермогеном народу о Высочайшей милости. Подозрительно фальшивая нота для того торжественного дня! Не говоря уже о том, что о. Илиодор был слишком счастлив для подобных нападок, не так же он был глуп, чтобы устраивать новый скандал, едва выкрутившись из старого, да еще при таком авторитетном свидетеле, как архиерей.

      Сам священник категорически отрицал, что говорил что-то подобное: «Клевета! С моей стороны было бы величайшей неблагодарностью нападать на иерархов после проявленного великодушия». Его приверженцы тоже опровергали газетное сообщение, призывая в свидетели «епископа Гермогена и многие тысячи православных людей». По-видимому, газеты вернулись к своему обычному приему – искажению проповедей о. Илиодора.

      Поняв, что «Царицынская мысль» пытается вновь настроить священноначалие против него, он пал духом. «Удрученный отношением печати, взволнованный» – так его состояние описывал о. Благовидов. После пережитого потрясения о. Илиодор меньше всего желал нарваться на новые неприятности.

      «Не успела рана зажить – и опять царапают, – жаловался он через несколько дней. – Ведь выдумали что. Не успел, мол, иеромонах Илиодор получить милость, а уж опять лезет, опять задирает. Да Бог с ними со всеми. Только бы меня оставили в покое…».

      Вечером 5.IV по его просьбе представительная депутация из трех священников – о. Благовидова, о. Протоклитова и иеромонаха Гермогена – направилась к полицмейстеру и заявила, что «Царицынская мысль» лжет, приписывая о. Илиодору резкое слово. Василевский обещал принять меры. Выслушав от собратьев рассказ об их миссии, о. Илиодор «успокоился». О. Благовидов поспешил телеграфировать преосвященному, что «редактор привлечен [к] строгому административному, типография [к] судебному взысканию». На самом деле полицмейстер, не располагая такими полномочиями, лишь обратился к губернатору с ходатайством о наложении на редактора «Царицынской мысли», коим числился тогда Т.Т. Шилихин, взыскания за нарушение п.12 обязательного постановления от 8.IX.1910, то есть за возбуждение враждебного отношения к правительству.

      Тем временем Царицын возвращался