Илиодор. Мистический друг Распутина. Том 2. Яна Анатольевна Седова

за правду, то души лукавые заинтересовались им как влиятельным лицом, которого сам Царь знает и выручает из беды. Это особенно стало заметно после майской аудиенции. В июне корреспондент «Утра России» отмечал, что сельские священники, желая выслужиться за счет связей иеромонаха, привозят на поклон ему депутации союзников.

      Наглядным выражением славы о. Илиодора стала книга для записи приглашений его с крестом на пасхальные дни. В эту книгу записалось более 6 тыс. царицынцев, в том числе богачей, его бывших врагов – В.Ф. Лапшина, Бондарчука, Яковлева и др..

      Сам же он не гордился победой, а лишь думал о деле.

      Вербное воскресенье (3.IV) стало для илиодоровского лагеря днем сугубого торжества.

      Литургию в монастыре возглавил преосвященный Гермоген. В проповеди он сказал: «Господь в этот день воскресил от смерти Лазаря, и мы получили воскресение от духовной смерти». А о. Илиодор, наконец получивший право не только служить, но и проповедовать, воздал должное своей пастве: «Вы ждете от меня обычной проповеди. Но что я могу сказать после двухмесячной молчаливой проповеди, которая раздавалась из этого священного места, из монастыря-крепости».

      Оба победителя послали Государю по благодарственной телеграмме. «Да будет благословенно Твое Царство во все дни Твоей жизни, – писал преосвященный. – Да утешит, возвеселит и исцелит Господь от всякой скорби и болезни драгоценную Нашу Мать Государыню Царицу на утешение и радость всех к ней притекающих скорбящих душ».

      Преосвященный уехал днем 3.IV, тем самым московским поездом в 2.45, на котором еще вчера поневоле намеревался увезти о. Илиодора от его паствы. И вот они действительно прибыли вместе на вокзал, но не с плачем, а с радостью, с букетами цветов и верб в руках. За каретой следовала с пением народного гимна ликующая толпа. Проводив преосвященного, о. Илиодор пешком, во главе той же толпы, отправился назад в монастырь. Шествие приняло характер патриотической манифестации.

      А за вечерней о. Илиодор объявил пастве о переходе к новой тактике. Обличительным проповедям против богачей настал конец. «Это была моя личная вина, моя личная ошибка, что я погорячился и думал, что только одним своим пастырским словом с этого амвона я могу привести их к исправлению, привести к раскаянию…». Теперь вместо гласной борьбы предстоит тайная. «Все мы станем следить незаметно, потихоньку за жизнью всех наших богачей и лиц высокопоставленных, пользующихся особым доверием общества». На основании собранных материалов илиодоровцы будут подавать прошения губернатору, а то и высшим властям, о высылке неугодного лица из Царицына. О. Илиодор был убежден: как всенародная челобитная о его оставлении в монастыре возымела успех, так и последующие ходатайства от лица народа будут уважены.

      Итак, отныне царицынские грешники были избавлены от призывов к покаянию. Почему же о. Илиодор решил отказаться от обличений – краеугольного камня своего пастырского мировоззрения?

      Прежде всего, он устал. «Буду только