Илиодор. Мистический друг Распутина. Том 2. Яна Анатольевна Седова

о пасхальной заутрене, отчего он и оконфузился на всю Россию со своей царицынской корреспонденцией.

      В первый день Пасхи после вечерни о. Илиодор раздал богомольцам красные яйца, пояснив, что сам он сейчас положит красное яичко на могилу «нашего возлюбленного брата Андрея» со словами «Христос Воскресе!» и «Воистину Воскресе!», и если кто последует этому примеру, то все приношения будут переданы бедным. Действительно, почти все собравшиеся в храме вслед за пастырем отправились к могиле и стали класть на нее яйца, куличи, пасхи и деньги, так что поверх могильного холма появилась гора из пожертвований.

      После этого о. Илиодор дал краткое интервью Ламакину, всячески подчеркивая, что со своей стороны не желает продолжать прежнюю борьбу. На вопрос о врагах ответил: «Э, ну их совсем!». Затем Ламакин побеседовал с ближайшими сотрудниками о. Илиодора, причем у Шмелева даже побывал в гостях. Всем увиденным корреспондент остался доволен.

      По-видимому, именно об этом эпизоде о. Илиодор на другой день рассказывал народу, что в неточной газетной передаче выглядело так: «Враги наши мало-помалу начинают покоряться нам. Один из главных врагов, член Государственной Думы (фамилии я не буду называть, ибо врагов у нас слишком много) пришел под Пасху в монастырь и ему понравились богослужение и монастырская благочестивая жизнь. Бог даст, все враги покорятся…». Ламакин не был членом Государственной Думы, но речь, очевидно, шла о нем.

      Вскоре в «Московских ведомостях» появился цикл «царицынских впечатлений» Ламакина. Пока корреспондент писал о том, что видел своими глазами, то есть о празднике Пасхи, можно было только радоваться за монастырь, получивший такого бытописателя. Однако Ламакин счел нужным написать и о том, чего не видел, – о недавней осаде монастыря (№№89 и 93 «Московских ведомостей»), выставив преосв. Гермогена в неблагоприятном свете. Позже владыка ответил обширным письмом на имя редактора.

      По случаю праздника илиодоровский лагерь обменялся поздравительными телеграммами с архипастырем, причем сподвижники о. Илиодора благодарили еп. Гермогена за защиту своего батюшки, а владыка, в свою очередь, поблагодарил всех, кто боролся в минувшие дни за свободу церковных начал.

      Сам о. Илиодор, совершенно истощенный всем происшедшим, на Светлой слег с ревматизмом.

      Пока плоть немоществовала, дух оставался бодр. О. Илиодор уже задумал что-то сногсшибательное. Еще в Великую Субботу (9.IV) он вместе с «Ольгой» – очевидно, О.В. Лохтиной – телеграфировал Григорию Распутину в Иерусалим: «Благослови дело [за] свободу церкви». Затем была болезнь, а на Антипасху о. Илиодор уже снова оказался на ногах с таинственной проповедью (17.IV). Вся Россия и весь мир, говорил он, удивляется молитвенным подвигам его последователей. Впереди великое дело, которое предстоит совершить Царицыну для всей России. Тогда она обновится и будет благоденствовать. Расшифровать эти туманные намеки очень сложно ввиду того, что в голове о. Илиодора всегда роилась добрая дюжина проектов такого рода, и неизвестно, какой из них подразумевался