Христианство и современная мысль. Генри Беллоуз

истин. Я не буду здесь приводить много примеров, хотя было бы чрезвычайно легко привести их перед вами в большом количестве. Я возьму самые яркие и самые известные из всех. Когда наш Господь, за несколько часов до того, как разлучиться со своими учениками, чтобы умереть на кресте, дал им хлеба, который был на столе, и сказал: «Ешьте, это мое тело», для восточных людей было совершенно невозможно неправильно понять его; для них было невозможно не понять, что он имел в виду: «Это представляет мое тело». Мысль о том, что то, что он держал в руках своего тела, было снова его собственным телом; что он дал им есть свое собственное тело и что он съел часть его вместе с ними, – эта мысль не могла ни на мгновение прийти в голову ни одному из тех, кто был там. И если бы там было множество людей, а не двенадцать апостолов, было бы то же самое. Никто бы не понял, когда Господь сказал: «Я есмь путь», или когда он сказал: «Я есмь дверь», что он был на самом деле, по сути, тропой или вратами; все знали, что он имел в виду: «Я вождь; вы должны идти со мной; я указываю вам путь». Все на Востоке понимали это. Но вот появляется римский гений, воспринимающий все буквально; и они повторяют: «Он сказал: «Это мое тело», и это его тело». Они повторяют: «Вы, протестанты, не принимаете истину, исходящую из уст вашего Учителя. Он говорит: «Это мое тело», но вы, протестанты, говорите: «Нет, это не его тело, это представляет его тело». Таким образом, кажется, что мы осуждены за преступление; кажется, что мы не принимаем учения нашего Господа; однако мы совершенно верны его собственному смыслу, его реальному смыслу, который не мог быть неправильно понят на Востоке, но который был неправильно понят, когда он был перенесен в Рим, страну, где люди гордились тем, что воспринимали все в буквальном смысле. Так они поступали со многими другими самыми прекрасными и тонкими вещами в Библии. Римский гений – я не могу не сказать этого – имел в себе что-то неуклюжее. Они были подобны гигантам, с очень сильными руками и огромными ладонями, чтобы брать все и господствовать над всем. Но к чему-либо очень нежному, очень поэтичному, как цветы с Востока, они не могли прикоснуться, чтобы цветы не сломались и не увяли, не потеряли своего очарования и цвета. Таков был их способ обращения со многими из самых прекрасных вещей Библии, которых они не понимали; которые они делали абсурдными или отталкивающими, принимая в буквальном смысле то, что было сказано, и должно быть принято в духовном смысле. Они поступали точно так же, как и мы, если бы получили восточное письмо и поняли буквально все, что в нем содержалось.

      Я приведу еще один пример, чтобы прояснить это. Я помню, что видел два письма, одно из которых было написано французским генералом, а другое – Абд-эль-Кадером, главой врагов французов в Алжире. Эти письма были предназначены для того, чтобы передать идентично одно и то же; то есть, что некоторые пленные с одной стороны должны быть обменены на такое же количество пленных с другой стороны. Было решено, что французский генерал и арабский вождь должны сказать одно и то же.