Христианство и современная мысль. Генри Беллоуз

из ложных идей в теологии, противостоящей человеческому прогрессу, является пантеистический взгляд на Божество, который упускает из виду его личность и рассматривает его как слепую, бесконечную силу, пронизывающую всю природу и несущую вселенную, но лишенную разума и любви.

      Я знаю, что многие взгляды обвинялись в пантеизме, хотя таковым не являются. Я не верю в Бога вне вселенной. Я верю, что он – тот, «в ком мы живем, движемся и существуем», тот, «из кого, через кого и к кому все вещи», – вечный Творец, имманентный своему миру. Но этот взгляд вполне согласуется с верой в его личное бытие, в его разумную, сознательную, любящую цель. Без такой веры надежда умирает в сердце; и без надежды человечество теряет энергию, которая создает прогресс. Если у нас нет разумного Друга, который управляет вселенной, она будет казаться слепо движущейся к некой божественной цели; и эта мысль съедает мужество души.

      У некоторых поэтических натур, как в случае Шелли, этот пантеизм принимает форму веры в дух красоты, или любви, или интеллектуальной силы, пронизывающей все вещи. У более прозаических умов он становится верой в закон, оторванный от любви. Он превращает вселенную в машину, работающую силами, чье взаимное действие разворачивает и несет великолепный Космос. Часто этот взгляд возникает как реакция на чрезмерную Личность Воли. Когда христианская церковь говорит о Божестве как о Бесконечной Силе вне мира, которая творит его и несет в себе согласно некоему замыслу, концом которого является его собственная слава, возможно, естественно, что люди должны впадать в другую крайность и исключать личность, волю и замысел из своего представления о Божестве. Но таким образом они сталкиваются с другими и противоположными опасностями.

      Евангелие простого закона не является достаточным евангелием. Оно учит благоразумию, но упускает Провидение. Эта утилитарная доктрина, которая сводит все к закону, – которая делает Божество только Великим Порядком, а не Отцом или Другом, – вскоре положит конец глубочайшему источнику человеческого прогресса. Она убирает веру и надежду из нашей жизни и заменяет их наблюдением, расчетом и благоразумием. Но случай Екклесиаста и Фауста учит нас тому, что происходит из знания, лишенного веры. Тот, кто увеличивает такое знание, увеличивает скорбь. Неизвестный, чудесный Отец; божественная, таинственная Бесконечность; великая сверхъестественная сила и красота над Природой и превыше всего – только они делают жизнь терпимой. Без этого задумчивого чувства Божественной любви, Небес за пределами этого мира, Провидения, направляющего человеческие дела, у людей не было бы долгого сердца для изучения, потому что все вещи, казалось бы, идут в никуда. Без такого Небесного Друга, которому можно доверять, такого бессмертного прогресса, на который можно надеяться, все вещи, казалось бы, вращаются по кругу. Не верить во что-то большее, чем Бог Закона, значит быть без Бога в мире, значит быть без надежды. А надежда – это источник всякого прогресса, интеллектуального прогресса,