Договор на любовь. Дарья Белова

поцеловать женщину. И сейчас Влад выглядит именно так.

      Только не целует. Ждет чего-то. Хотя у него есть на это полное право. Как и иметь меня. Странно, что еще не воспользовался.

      Его кожа губ сухая, чуть обветренная. Хочется увлажнить их. Потом корю себя за это желание. Надо помнить, кто передо мной, и какой ценой достается развод.

      Бессонов просто касается моих губ. Не более. А мне уже хочется провалиться сквозь землю. Ведь мне приятно. Его касания приятные.

      – Доделай тут все. Я сейчас, – быстро говорит и уходит, поправляя спортивные штаны.

      Отворачиваюсь, прикрываю глаза и выдыхаю, ногтями царапая дорогущую столешницу. Нож хочется вонзить в деревянную доску со всей силой.

      Что сейчас было?

      Ужинаем молча, каждый смотрит в свою тарелку. Получилась полная хрень. Я переварила макароны, а соус почти весь выкипел. Но Бессонов ест.

      Мы сидим друг напротив друга, между нами расстояние больше метра. Но напряжение гудит как тысячи вольт по проводам.

      Никто больше ни о чем не спрашивает, прошлым никто не делится. Два чужих человека.

      Доев все до крошки, Влад отодвигает с противным скрипом тарелку и глазами прожигает меня насквозь.

      – Ты все? – медленно спрашивает.

      Кусок в горло больше не лезет. Я так-то не очень голодной была. Напиталась сжатым воздухом вокруг нас.

      Смотрю на Бессонова в полной растерянности.

      Кажется, он сейчас встанет из-за стола, подойдет чуть ближе и, не подав руки, скажет: «Идем в спальню».

      Влад повторяет ровно то, что и проигрывалось у меня в голове.

      Шумно отодвигает стол, возвышаясь передо мной горой, ловит мой испуганный взгляд.

      – Жду тебя в спальне.

      Глава 10. Вероника

      Я следила за широкой спиной Влада, пока он не скрылся за дверью спальни. Биение сердца чувствуется в горле. От страха и нахлынувшего волнения не могу сделать и вдоха.

      Ледяными пальцами стараюсь схватиться за ручку кувшина с водой. Перестаю чувствовать, руки онемели, либо их полностью парализовало.

      Кое-как наливаю полный стакан воды, разлив половину на дорогой стол, и жадно выпиваю до дна.

      – Это просто секс, Ника, – шепчу губами, – просто поступательные движения. Нужно только закрыть глаза, и … снова посчитать.

      Зажмуриваюсь сильно-сильно, до боли, вспоминая свое максимальное число. Это было пятьсот восемьдесят три. На цифре пятьсот восемьдесят четыре я заново могла дышать.

      На негнущихся ногах иду в ванную комнату, наскоро принимаю душ, умываюсь, наношу крем. Движения отработанные, но стали менее желанными.

      В спальне полумрак. Горит только торшер в углу комнаты. Шторы плотно занавешены. Можно подумать, кто-то из соседей будет смотреть в окно.

      Бессонов лежит на кровати в одних боксерах, спортивные штаны валяются на кресле, небрежно перекинутые через подлокотник.

      Его глаза закрыты, но он не спит. Чувствую. Воздух такой же наэлектризованный, как был на кухне. Здесь пахнет солью, морским гелем для душа и еще чем-то мужским и диким. Невозможно